В итоге получается, что далекая и загадочная Япония по своей
социально-экономической структуре гораздо ближе к США и Германии,
нежели к Китаю, Тайваню или Гонг-Гонгу, а Германия и США ближе к
Японии, чем к Франции, Италии и другим католическим странам Южной
Европы (Часть I. Глава 3, 6). И объясняется это множество общих для
американцев и японцев черт исключительно высоким уровнем доверия
и социального капитала свойственного представителям этих культур.
То, что Фукуяма связывает индивидуальное поведение с культурой, а
ту, в свою очередь, с этической системой – это, бесспорно, очень
правильно; но его точка зрения согласно которой “и по своему существу
и по своему бытованию культура есть нечто нерациональное”, нечто
передаваемое и приобретаемое в силу привычки глубоко ошибочно. Он
банально упускает их виду то обстоятельство, что этические системы
имеют как культурно обусловленные нормы (постоянная часть), так и
переходящие, подверженные изменениям в ходе социально-
исторического процесса (переменная). Вследствие этого он,
естественно, не понимает перманентность процесса критического
осмысления этического кодекса и описанный много ранее механизм
культурного воспроизводства. В то время как приводимые им в качестве
доказательства его тезиса примеры иррационального по сути
употребления китайцами пищи с помощью специальных палочек и
бесполезного содержания индусами огромного поголовья коров не
могут быть приняты: я не отрицаю того факта, что в силу ряда
психологических причин – желания иметь что-то общее со своими
предками (палочки и коровы – своеобразные знаки и символы
призванные продемонстрировать преемственность поколений, кстати,
часто чисто внешне, выхолащивая внутреннюю суть старых традиций
или же самоидентифицировать себя с определенным сообществом) –
могут приобретать ценность вне практического, или утилитарного,
смысла и, не соответствуя настоящим социально-историческим
условиям, продолжать свое существование; но следует понимать, по
определению, ограниченность круга подобных явлений, а так же то, что
последний выбирается среди таких вещей, которые не затрагивают
важнейшие регулятивные нормы социального поведения, к которым как
раз и относится культурная (постоянная) часть регламентирующих
поведение индивидов социальных систем.
В результате всего сказанного, Фукуяма, осознав детерминированность
экономической и политической системы уровнем социального капитала,
не смог самостоятельно и верно объяснить, какие причины определяют
