Помню, как на большой перемене два человека ели одно яблоко: почти библейская сцена. Когда откусили последний кусок – поцеловались. И всё. И по сей день. Из рая их, кажется, никто не изгонял, но жизнь, как жизнь... всяко было.
Ну, конечно, не обязательно только так, слишком уж хорошо.
– Как дела?
– Спасибо. Инфракрасно.
Ироничный он человек, Алик. И поразительно похож на Паганини. Природа уладила свои дела с ним, дав ему в руки скрипку и научив извлекать из нее всё, что ему нужно: звук, чистоты удивительной. Смотреть на него как-то неловко, вроде не смотришь, а подсматриваешь: лицо его меняется ежеминутно, как освещение на воде. Как будто с ним всё время что-то происходит.
От школьного времени оставалось ему жить несколько лет, но ни он, ни кто другой этого знать не мог.
И шутил Алик, ироничный Алик, ни на кого ни в чем не похожий Алик, не подозревая, что где-то за пределами его жизни ест-пьет-дышит человек, который однажды в животной ярости, в пьяни и ненависти ко всему, что есть Алик, ударит его бутылкой по голове, и оставит Алик после себя молодую вдову с детьми.
А пока – жизнь идет своим ходом.
Досталось и мне.
Пришлось мне как-то играть "Токкату" Хачатуряна, музыку не самую тихую на свете, и с такими пряными гармониями, что как тут не поговорить.
Уж как распотешился один мой однокашник: и "стуката", и "толката", и что он только не придумывал... Только об одном не думал, не гадал, что через какое-то время наша с ним дочка Маша будет крепко спать сном младенца под аккомпанемент Концерта Хачатуряна в его же исполнении, музыки еще менее тихой и с гармониями еще более терпкими и неожиданными. И что будет он этот концерт учить так, словно хочет навсегда покончить с тишиной этой комнаты; а Машка будет спать безмятежно...
...Так же, как через несколько десятилетий годовалая Настя будет спать рядом с орудием, салютующим в честь Дня Независимости Соединенных Штатов; залпы будут разноситься над Эванстоном и греметь над самым ухом ( да здравствует американская артиллерия); цветы фейерверка будут распускаться на темном небе, и зеркало озера Мичиган отразит их блеск; бабушка будет хлопать крыльями, оберегая сон ребенка, а мама с папой будут сохранять беспечность, давно забытую бабушкой на большой перемене.
А Настя и ухом не поведет.
* * *
А в сознании бабушки – то есть, в моем – все салюты производны от того, победного... От того дня...
