«Если бы связаться с командиром, — думает стрелок. — если бы посоветоваться, спросить, что делать…»
В груди стрелка застывает тяжелый ледяной ком. Посоветоваться не с кем. А чужой самолет приближается все стремительней. Стрелок уже видит лунные блики на его плоскостях. Да, огней нет. Значит, немец или уже видит бомбардировщик, или знает, что тот неподалеку, и отыскивает его.
Если бы он еще шел с огнями. Тогда стрелок мог бы подождать. Тогда он мог бы попытаться пропустить немца. Тогда…
Стрелок имеет право на одну очень короткую и точную очередь. Если он не собьет вражеский самолет первой же очередью, это будет означать конец. Вражеский летчик станет осторожнее, начнет делать заходы один за другим и в конце концов вынудит расстрелять остатки боекомплекта. Или, если стрелок промахнется, сразу ударит из пушек и пулеметов, что ничуть не лучше. «Пропустить? Стрелять?»
Эта мысль лихорадочно бьется в голове стрелка. Решение зависит только от него. Вся ответственность лежит на нем. Ответственность за жизнь трех человек.
Как все просто, когда рядом командир. Он всегда знает, что нужно делать…
Огни… Если бы истребитель шел с огнями… Стрелять!
Туи… тук-тук… тук…
Стрелок уже давно слышит эти непонятно откуда идущие звуки, но ему не до них. Все его внимание приковано и приближающемуся самолету. Стрелок прикидывает угловое смещение истребителя, выносит прицел вперед и ждет, медленно поводя стволом пулемета. Он целится долго и тщательно, целится так, словно у него есть неограниченный запас времени. Он должен ударить наверняка…
Ду-ду-ду-ду!..
Стоп!
Стрелок ждет, не отрываясь от прицела. Ждет долгие три или четыре секунды.
Что-то взрывается в настигающем их самолете. Рядом с луной на мгновение вспыхивает солнце. И — болезненная темнота, особенно черная после взрыва…
Стрелок отодвигается от пулемета и дрожащими руками вытирает пот со лба. Лицо у него белое, как у мертвеца, а на губах застыла слабая улыбка. В эту короткую очередь он вложил все свои силы, все напряжение и теперь чувствует себя опустошенным. Он осматривает небо бессмысленным взглядом, еще не веря, что все кончилось.
Тук… тук-тук… тук…
Стрелок начинает приходить в себя и с недоумением осматривается. Опять эти звуки? Вот… снова: тук-тук…
Стрелок прислушивается. Что-нибудь с моторами? Или стучит поврежденная обшивка? Он выпрямляется, и удары прекращаются. «Показалось», — думает стрелок. Он тянется к пулемету, чтобы перезарядить его, и случайно прикасается головой к борту. Удары слышатся ясно и отчетливо: тук-тук-тук-тук… тук… тук…
