— Что… со стрелком?
Закончив перевязку, он откидывается на спинку сиденья.
— Я слышал стук его пулеметов всего несколько минут назад. Значит, он жив. Но с ним нет связи.
— Попробуйте… пневмопочту.
— Не работает.
— Штурман… выводите машину на курс…
— Машина на курсе, командир. Мы идем домой.
— А… хорошо.
— Продержитесь до Белоруссии, командир.
— Как высота?
— Две тысячи. Мы долго падали.
— Мы идем с набором или снижаемся?
— Идем нормально, командир.
— Штурман… командуйте… набор… Нам нельзя…
Снова чернота протягивает к нему свои шупальцы и пытается выбросить из жизни.
— Набор! — кричит пилот. — Набор, штурман!.. Он не помнит, почему им нельзя идти на малой высоте, но твердо знает, что нельзя.
— Не так резко, командир! — поспешно говорит штурман. — Чуть отдайте штурвал от себя… Так, хорошо! Как вы себя чувствуете?
— Ничего… ничего… штурман… — бормочет пилот. — Ничего…
— Командир, вы перевязались?
— Да!
— Пока отдохните. Потом перевяжетесь лучше. У вас там осталось еще два бинта…
— Штурман, если я потеряю сознание…
Нет. Об этом не следует говорить. Если он потеряет сознание, штурман сам узнает об этом. Но он не имеет права терять сознание. Он отвечает за экипаж. Он отвечает…
— Штурман, что со стрелком?
— Пока не знаю, командир.
— Попробуйте узнать.
— Я пробую, командир… — Он на мгновение смолкает, потом спрашивает: — У вас кислород в порядке? Шланги целы? Проверьте…
«Ах, какой ты заботливый, штурман… Ладно, спасибо».
— Проверил. Нормально. У вас?
— В порядке.
— Пока не свяжетесь со стрелком… штурман… пока не свяжетесь… — Он снова вырывается из черного плена и продолжает: — Больше пяти тысяч не набирать…
— Да, командир. Понял, командир. Вы не забыли переключить баки?
Это он забыл. Пилот тянется к переключателю. Потом обессиленно откидывает голову на спинку сиденья…
Первой мыслью штурмана, после того как он узнал, что пилот потерял зрение, было дотянуть до Белоруссии. Конечно, оставлять самолет над оккупированной территорией — перспектива не из приятных. Но там была бы хоть какая-то надежда скрыться, связаться с партизанами или пробиться на восток. Теперь этот вариант отпадает.
Пилот не выбросится с парашютом, потому что не захочет оставить в машине стрелка. А он, штурман, один прыгать тоже не станет. Вот и все.
Рассчитать наивыгоднейший режим полета и постараться не дать пилоту потерять сознание — вот все, что еще может сделать штурман. Но если даже пилот сможет продержаться до конца полета — это ничего не меняет. Они обречены. Слепому пилоту не посадить машину. Это и штурман отлично понимает. Даже для здорового человека посадка — самое сложное.
