– Отчего вы спросили: спас? Разве это меняет значение его поступка?
– Конечно, меняет: мальчик вдвойне герой.
– Да, – вздохнул рассеянно хозяин, – и вот всё, что осталось мне от него… он один и был у нас… я вот перенёс, а жена не перенесла… я и ей памятника не сделал… их обоих могила для меня здесь, в этой комнате… в этой школе…
Я молча отошёл от картины: какая оригинальная мысль, какая оригинальная могила! Сколько оригинальных сильных мыслей говорит мне этот старый с разбитой жизнью человек! Могила?! Я их много видел на разных кладбищах и богатых, очень богатых памятников – целые дома, целые города мёртвых! И когда ходил около них, моё сердце сжималось холодной тоской смерти, и казалось мне, что эти памятники ещё тяжелее давят грудь покойников. Но здесь, в этой комнате могил, ничто не говорило о смерти. Мальчик стоял живой передо мной. Несмотря на серый закат тучами заволочённого осеннего дня, казалось, солнце заливало своим светом эту комнату и громкий весёлый говор в школе собиравшихся на вечерние занятия учеников, как весёлое щебетанье птиц, говорил о весне, о счастье и радости жизни.
Чудная могила!
Я смотрел на этого отлетевшего в иную жизнь мальчика и, казалось, слышал оттуда его энергичный, как звон – не похоронный, а радостный, зовущий к жизни призыв:
– Папа! Моя коротенькая жизнь сделает и твою длинную жизнь – прекрасной, полной глубокого смысла для твоего стомиллионного народа.
