Ладно бы о пустяках спорила, а то ведь и в самом главном не уступала! Он просит тушеного, подает печеное. Он — мяса, она — рыбу. Просит рубашку, она сапоги швыряет. Ему бы винца, она водой угощает.
В один прекрасный день он не выдержал. Проснулся рано утром и говорит:
— Спи, спи! А мне вставать пора.
Марот немедленно выскочила из постели.
— Чего вскочила? Ложись-ка опять!
Марот стала платье надевать быстро-быстро.
— Посиди, а я пойду погулять.
Он — за дверь, она — за ним. Так друг за другом и дошли они до Зияющей Бездны. До той самой Бездны, черной, беззвездной, у которой дно искать бесполезно, потому что она бесу любезна: в ней серный смрад тех подземных врат, что ведут прямо в ад.
Муж остановился на самом краю и говорит:
— А ты не подходи! Стой за моей спиной!
Марот тут же шагнула вперед и встала рядом с мужем. Он притворился, что рассердился.
— Я же сказал тебе — стой сзади!
— Почему?
— Потому, что я так велю!
— А я не хочу!
— Стой, не двигайся!
— А если мне хочется?
— Не смей!
— Да почему?
— Потому что я приказываю!
— Смотри какой приказчик нашелся!
Сделала шаг и, — господи, прости ее грешную, — ухнула в Зияющую Бездну! А мужу только того и надо. У него от радости внутри аж все взыграло. Засвистал песенку — домой вернулся весело.
Проходит день, другой, в доме — покой. Прошла неделя, стала чувствоваться потеря. Комната не метена, зато все запасы подчистую, в буфете пусто, зато грязной посуды густо. Две недели миновали, еще стало хуже. А к концу месяца можно было с тоски повеситься: белье лежит нестираное, носки в дырах и дырочках, на куртке ни пуговицы, прореха на заднице, уже дом не дом, сплошной содом.
Сел крестьянин и задумался:
«Я, пожалуй, хватил чересчур. Не такая уж она вредная, а, пожалуй, даже полезная. И совсем не сварливая. Зато можно сказать красивая. Если она жива еще, пойду и вытащу ее».
Взял муж длинную-предлинную веревку и отправился к Зияющей Бездне. Один конец забросил в Бездну, другой конец в руке крепко держит, да как гаркнет:
— Старушка! Эге-гей! Хватайся скорей! Я тебя вытащу!
Считаете, опять хитрит? А я думаю, нет. Но, конечно, если Марот по-прежнему делает все наоборот, то она за веревку не ухватится… Однако веревка дернулась, натянулась, аж зазвенела. Значит, все в порядке, тяни себе смело. Он и распорядился:
— Держись хорошенько!
Тянул — тянул, тянул — тянул — вытянул наконец. А вот кого? Ни за что не догадаетесь. Не жену, а молоденького бесенка с седой шерсткой и волосенками. Только выбрался бесенок из Бездны, ножкой вежливо шаркнул, лапку мужичку кротко протянул и радостно затянул:
