Джейкоб серьезно помотал головой:
– Обними! Она холошая.
Карли еще раз обняла Маршу вместе с Наоми, а потом снова присела на корточки перед Джейкобом.
– Ты прав, она хорошая. Когда она подрастет, будете играть вместе.
– В песочнице! Я люблю иглать в песочнице. Я ей дам мое синее веделко.
– Я уверена, ей очень понравятся песочница и ведерко.
– А лопатку не дам! – Джейкоб наклонился к ней и прошептал: – Ее подалил моему папе молской пилат! А папа подалил ее мне.
– Вот это да! – вытаращила глаза Карли.
Джейкоб важно кивнул.
– Я приду к тебе в гости на следующей неделе и поиграю с тобой в песочнице. Но лопатка будет только твоя.
Она еще раз кивнула Марше и пошла в сторону метро.
Вечер пятницы. Друзья пригласили ее выпить, но она отболталась тем, что накопилось много работы. На самом деле ей просто не хотелось никого видеть.
Всю неделю она ждала звонка от Макса. Во вторник и среду – со страхом и неохотой, в четверг и пятницу – с тоской и нетерпением. Она хотела знать, как у них дела. Чем занимается Изабелла? Как она спит? Она все еще отказывается есть йогурт? Какие новые слова она выучила? Читает ли он ей на ночь «Сонных зверушек в Мире Сна»?
Она скучала по Изабелле всем сердцем.
Она скучала по Максу всей душой.
Она тосковала по нему, по его прикосновениям, по его зеленым глазам. Ей не хватало его странных шуток, его тепла, его заботы.
Она скучала по тому, с какой любовью он смотрел на дочь, вопреки всем своим странным идеям насчет воспитания.
Она скучала по тому почти незнакомому ей прежде чувству семьи, которое она испытывала, когда они втроем завтракали на террасе.
Она скучала по его объятиям и поцелуям.
Карли добрела до станции метро «Хэмпстед», постояла минуту и решила прогуляться до дома пешком. Идти ей было больше часа, но она представила себе тишину пустой квартиры, поплотнее запахнула жакет и энергично пошла дальше. Зайдет куда‑нибудь выпить кофе. Заглянет в пару книжных магазинов, посмотрит, что там новенького.
Ее пальцы аж чесались от желания достать телефон и посмотреть, нет ли там пропущенных звонков. Может быть, позвонить ему самой?
Она ускорила шаг. Весна вступила в свои права – кафе выставили столики на улице, на скамейках сидели люди. И везде были пары – за столиками кафе, на скамейках, они прогуливались по улицам, держась за руки, в обнимку стояли перед витринами… Отцы несли на руках своих детей. Мамы катили коляски с малышами.
А она влюбилась в человека, которому никто не нужен. Который все еще предан своей покойной жене.
