— Не дыши! — закричал он страшным голосом и упал перед Женькой на колени.
Женька задержал дыхание и с удивлением увидел, как доктор Базылев тщательно сметает густую пыль с его ботинок и джинсов в кулек.
Затем доктор вскочил на ноги и потащил Женьку за собой, повторяя:
— Терпи, терпи, не дыши, поднатужься…
Они вбежали в дверь с номером «два» и Женька увидел, что это палата.
В палате стояла одна кровать. Рядом с кроватью сидела медсестра и придерживала высокую капельницу. На кровати лежала Луша, бледная, с забинтованной головой. Иголка капельницы была воткнута ей в руку возле локтя. Дышать хотелось так, что Женька боялся, что у него глаза вылезут от напряжения или горло лопнет.
Доктор Базылев подтащил Женьку к Луше и заставил наклониться.
— Выдыхай прямо на нее.
Женька с облегчением выдохнул. Ему показалось, что тысячи малюсеньких иголок колют его изнутри.
— Еще, сильно, — скомандовал доктор. Он обежал кровать и наклонился над Лушей с другой стороны, рядом с медсестрой. Доктор взял Лушу за подбородок и открыл ей рот.
— Выдыхай прямо ей в рот и в нос.
Женька дохнул еще раз. Тогда медсестра схватила его за затылок и нагнула низко, прямо к Лушиным губам.
— Ну все, кажется, хватит, — сказал доктор Базылев.
— Пусть еще разок, — возразила медсестра.
— Да он уже все выдохнул. Садись, будем ждать, — сказал доктор Базылев.
— Чего? — поразился Женька.
— Ты ведь шел по пыльной пещере? — спросил доктор.
— Да, очень пыльной, — ответил Женька.
— Эта пыль и есть лекарство. Очень редкое. Его нигде нет, кроме того места.
Женька задумался.
— Но… А как же Волшебный Шар? Бабушка Алатын-Сат сказала, что это — человеческое сердце. Мое сердце. Я думал, его придется пересаживать Луше, чтобы она выздоровела.
— Нет, — покачала головой медсестра, и Женька вдруг увидел, что она очень похожа на принцессу Илис, — нет, мальчик. Пыль — это лекарство. Но человек, сердце которого — не волшебный шар, никогда не вернется, чтобы его отдать. И не принесет лекарства — ни в банке, ни в коробке, ни на брюках, ни в легких.
— Почему? — удивился Женька.
— Потому что если ты не готов отдать свое сердце, ты останешься там. Из тысячи человек, что уходят за эту дверь, возвращается, может быть, один. Или двое. Далеко не каждое сердце — Волшебный Шар.
Женька вспомнил смех Зимнего Дыма, наполняющиеся ветром паруса капитана Веспуччи, теплое дыхание Золотой Стрелы и чуть не заплакал.
— Да, я понимаю, — сказал он, — что омывается живой кровью, тверже алмаза, раскалывает чары, за него платишь всеми мечтами, кроме самой заветной, и его никогда нельзя использовать для себя. Все просто.
