— Остальные?
— Шестнадцать однозначно коррелируют с записями мемоанализа троих беженцев станции Норберто, которые были собраны твоими респондентами.
— Это которая из бродячих станций, — вслух спросил Камю, быстро кивнул, получив ответ из локалки и кивнул еще раз, отправляя результат немедленно на обжевывание команде.
— Станция Норберто, из серии кораблей поколений С-семьдесят пять, проходила через области…
Пока Кумар дотошно описывал весь известный путь корабля поколений от момента его обнаружения сингуляторным человечеством до его бесславной гибели и почти безуспешной эвакуации населения с него, Майя увидела, как Бильдтштейн наложила прохождение этого бродячего поселения — по касательной, но все-таки зацепляющего интересующий их регион и вот почти уже покидая регион Норберто пошла вразнос… Когда? Двести семьдесят лет назад…
— А это не могут быть языковые следы эвакуированных? — усомнился Камю.
— В слепках языковых практик этой же станции стодвадцатилетней и воьмидесятилетней давности ни одного из них нет.
— Ну вот, беженцы?
— Все выжившие беженцы со станции Норберто, числом восемьдесят шесть человек, были в разное время уграждановлены сингулярностями трех семей, ни один из них не был оставлен в несингуляторных областях, — безмятежно возразил Кумар, — Остальные языковые инкрустации пока достоверно не определяются, по целому спектру возможных причин, из которых на данный момент ясно выражены две. Во-первых, мемограммы живущих на сегодняшний момент беженцев довольно скудные, одного из них вывезли с Норберто семимесячным, вторая имеет свежие повреждения мозга и получение глубокой мемограммы временно блокировано лечащим ИИ, мозг третьей находится также в весьма хрупком состоянии, но уже в силу возраста, индивиду девяносто три года, так что эти две мемограммы, скорее всего, поступят в более полном виде, но позже.
Во-вторых, некоторое количество архаизмов, вполне вероятно, является реконструктами чисто функционального характера и связано с целенаправленной деятельностью владельцев дискурса, и тогда искать им полноценную цепочку причинности бесполезно.
— Что, прямо пропаганда? — восхищенно протянул Тарас. Отец оглянулся на него, но ничего не сказал.
— Не имею пока достаточных оснований для того, чтобы выдвигать обвинение в использовании пропаганды в классическом смысле этого слова, но некоторые элементы позволяют подозревать что-то, неприятно напоминающее пропаганду, — признал Кумар.
