Улыбка прощальная ; Рябиновая Гряда [повести] | страница 17

Иногда он заставал Полину Семеновну плачущей. Рассудком жалел ее и говорил, что не из-за чего лить слезы: люди они серьезные, занятые, и глупо без основательного повода…

— Какого еще повода, — вскрикивала Полина Семеновна. — Чужим стал.

И опять Сергей Леонтьевич пожимал плечами: пустые слова, не объясняться же на пятом десятке в любви.

В такие минуты он осуждал и корил себя за жестокость. Подойти бы и утешить каким-нибудь незначащим словом. Каким? Любое будет неискренним. Что делать, опостылело ему это благоразумное, спокойное, самоудовлетворенное благополучие.

Измученная угрюмой отчужденностью мужа, Полина Семеновна искала своей вины и не находила.

Как-то заглянула к ней Ксения Фроловна за термометром, — свой разбила, а чует, что неможется.

— Будь Фаина рядом, минутой бы в аптеку слетала.

Полина Семеновна была одна. И не думала исповедоваться соседке, — нечаянно вырвалась жалоба, что будто у нее подменили Сергея Леонтьевича, совсем стал чужим-чужой.

— Уж не другая ли тут к нему…

Ксения Фроловна с сомнением поджала губы.

— Не побожишься. Один тут пасся. Кого из женатых мужиков бес под ребро не пырял. Сам-то что говорит?

— Ничего. Молчит.

— Эко горе. И как же вы?

— Так. Молчим. Утро — он налево, я направо. Иной раз до того, что… не могу. Лучше разойтись.

— Отрубила: разойтись. Шутка — дело, прожить столько — и по сторонам. Обговорить надо, столковаться.

Подумывала Ксения Фроловна как-нибудь с подходцем у самого выведать, что ему ладом с Полиной Семеновной не живется. Умная, ученая, характером покладистая — и вдруг плоха стала. С чего затмение нашло?

Неделя, другая, подходящий случай не подвертывался. Да и такое соображение верх взяло: станет ли он ей каяться, особенно если и в самом деле без лукавого не обошлось.

Во всем Ксения Фроловна любит порядок. Летом распахнет окно и зорко оглядывает двор. Там уже густо разрослись между асфальтовыми дорожками березы, липы, кусты сирени. И вот уже далеко слышен ее по-молодому звонкий голос:

— Гражданка, веревку к дереву привязывать не положено, на это столбики есть.

— Мальчики, тут газон, а не волейбольная площадка.

— Гражданин, ваш бульдог портит цветы на клумбе.

В семье Тужилиных непорядок посерьезнее бульдога без поводка, и быть безучастной свидетельницей Ксения Фроловна никак не может. Решила наведать Фаину, может, она что по соседству заметила. Заодно поглядеть, как свое гнездо обживает.

Речь издалека повела:

— Все одна, Фаюшка?

— Все одна, тетя Ксеня. — Фая отвечает невнятно: прибивает коврик над новой кроватью под красное дерево — и в зубах у нее гвозди.