Улыбка прощальная ; Рябиновая Гряда [повести] | страница 100

— Танюша, золотце мое, к столу. Не будь монашкой, откушай. Беленького не хошь, хлобысни красненького, у нас всякое есть. Опятками солененькими закуси.

Откушать я отказалась. Зову Паню, задачу, мол, одну без тебя никак не решить. Ухмыляется, наливает водки себе и мне.

— Хватим, Танюша. По единой. Не осуждай, человек— смешение добра и зла, так сказал Заратустра. — И пошел. Его не перезаратустришь. Выпил, опять захлестал пятерней по струнам, рыкнул Капке: — Пляши, кариатида!

Капка нежно глянула на него.

— Что это как вы меня обзываете, Павел Астафьевич. — И послушно заколыхалась.

Огорченная, что я пришла одна, Соня долго хлюпала носом. Усталым от слез голосом перебирала способы спасти Паню.

Приходить она стала каждый день. Отсидит на почте свои часы — и к нам. Сидит, нудно жалобится. Мне хлорные соединения надо учить, а я в двадцатый раз должна слушать, как она с Павлом безвозвратно невинность свою погубила.

Варю на кухне картошку, сосед приходит за кипятком. Цедит из «титана» в чайник, шутит:

— Эта, со снопом волос своих овсяных, к вам как на службу приходит. Часы по ней проверяю.

— Вот, — говорю, — и польза.

— Мне — допустим. А вам? Не наскучили эти излияния?

У меня вырвалось невольно, что наскучили до смерти.

— Уроки не успеваю учить. Хоть беги.

— Так бегите.

— Куда?

— Подсказать? Рядом пустует комната. Садитесь за стол и зубрите.

— С удовольствием.

Дмитрий Макарович каждый день допоздна шумит на репетиции. Готовят «На дне». Сам он и режиссер, и актер: играет Ваську Пепла.

Заниматься в его комнате и правда одно удовольствие, стол огромный, от одного края до другого руками не дотянуться. Разложу тетрадки, только бы учить, а я невольно отвлекаюсь: любопытно, какие книги читает Дмитрий Макарович. Беру из одной стопы, из другой. Пушкин, Некрасов, Толстой и десятки других — это ясно, для занятий с нами, а вот зачем ему хрестоматии по истории стран Востока, тома русских летописей, «Стоглав» и еще многие премудрости — этого в толк не возьму.

Стараюсь угадать, о чем он думает, когда сидит тут, кому пишет письма. Из учениц нашего курса он ни на одну не заглядывается, уж мы бы заметили. Может, на репетициях? Поглядеть бы, кто Наташу играет. Или Настю. Велю себе не ломать голову над пустяками и заниматься делом.

Уходить привесилась минут за двадцать до того, как в коридоре послышится быстрый перестук его кожаных сапог.

И все-таки встреч с Соней не миновала. Как-то она среди ночи привела Паню, тот едва на ногах стоял. Раздела, уложила в постель. Мне сказала, что встретила его на улице.