Первоначально римская община требовала от своих граждан римской веры. Бог и государство в древности большей частью совпадают; нельзя пренебрегать богами отцов. Все должны были приносить жертвы этим богам; в случае же неисполнения этого, виновный подвергался наказанию именно за самый факт неисполнения, а не за основную причину его, так-что христианин привлекался в суду не за то, что он был христианин, а за то, что он не оказал почестей богам. Впрочем, так как христиане, как таковые, отрицали этот культ, так как слово «христианин» сделалось синонимом слова «враг жертвоприношений», то с течением времени и самое имя христианина сделалось достаточным для возбуждения обвинения. Однако, Рим уже в последние годы республики сделался сборным местом всевозможных народов и религий. Чтобы дать возможность этому чуждому элменту выполнять предписания собственной религии, в число оффициальных богов были приняты новые божества, и новые граждане могли, таким образом, выполнять свои гражданские обязанности, не нарушая в то же время родного культа. Однако, гражданам не было разрешено почитать недопущенные божества, римлянин не мог поклоняться, например, национальному богу кельтов. Впрочем, с течением времени было введено вполне свободное исповедание иностранных культов, если только они не противоречили нравам. Исключение составляли лишь монотеисты – идеи и христиане. Они, по античному языческому воззрению, были безбожники, и римлянин, принявший их веру, подлежал наказанию. Если бы он, наряду с другими богами, почитал и Христа, – что впрочем уже исключалось самой природой вещей, – то к нему труднее было бы придраться, но исключительность самой религия уже влекла за собою наказание за безбожие. Поэтому-то в первую голову наказаниям и подверглись сами римляне.
С иудеями дело обстояло существенно иначе, чем с христианами. Хотя государство, согласно своим установлениям, принципиально не могло терпеть ни тех, ни других, тем не менее для иудеев оно делало исключение. Иудейство по существу покоилось на национальной основе и было ограничено в своем распространении, так что нельзя было опасаться его успеха в массах. Иудей, таким образом, не был вынужден поклоняться римскому обычаю, приносить жертвы гению императора; впоследствии даже из уважения к его религии из иерусалимского храма была снова удалена статуя императора. Христианин же, после падения Иерусалима, совершенно отрешившийся от евреев, не встречал такого покровительства; как «безбожник» он до известной степени висел в воздухе, и от него требовалось выполнение всех обязанностей государственно-гражданского культа.
