Таким образом, сивилла в некоторых отношениях напоминает апокалипсисы. У неё также один слой ложится на другой; наряду с древними предсказаниями стоять новейшие изречения. Судьба обеих отраслей литературы также одинакова. Все предсказания, не осуществившиеся до сих пор, с неслыханным терпением переносятся верующей толпой на будущие времена и получают иное толкование.
Сивилла вела широкую пропаганду. В упомянутой выше эритрейской эпиграмме она так выражается по этому поводу: «я прошла по всей земле». При этом она вступила в конфликт с дельфийским оракулом. Об этом свидетельствует она сама и рассказывает, что когда в Дельфах она гневно пела своему брату Аполлону, этот завистливый бог пустил в нее свою смертоносную стрелу. Это означает борьбу между двумя духовными силами. Об этом же повествует другой, более красивый миф. Сивилла по праву пользовалась славой Кассандры, этой предсказательницы несчастий, постоянно подвергавшейся жестоким насмешкам. Впервые Кассандра появляется в этой неблагодарной роли у Эсхила; она отвергла любовь Аполлона, последний наложил на нее проклятие, благодаря которому ни одно её предсказание не находило веры у людей. Конфликт, следовательно, произошел и здесь; Кассандра – это сивилла, грозные предсказания которой наталкиваются на полное недоверие. Еще древность чувствовала связь между обоими этими образами.
Действительно, сивилла – это предсказательница несчастий. Дошедшие до нас немногочисленные отрывки этой поэзии и особенно сохранившиеся иудейско-христианские книги, о которых у нас будет речь позже, постоянно говорят о грозных и чудесных знамениях, войнах, разрушениях городов, голоде, землетрясениях, солнечных затмениях, наводнениях и т. д. но можно умилостивить разгневанное божество. Благочестные жертвы и празднества могут предотвратить надвигающуюся грозу; поэтому-то в оффициально столь верующем Ряме во всякое время прибегают к сивиллиным книгам. К сивилле, таким образом, не только направляются вопросы отдельных личностей; нет, она сама обращается к массам, предрекая судьбы народов, ибо она сама дитя народа. Её стихи грубы, в них так мало художественной обработки, что в древности образованные люди, которые не могли понять, как можно сочинять такие плохие стихи, удивлялись этому и придумывали для этого самые разнообразные объяснения. Плохим стихам соответствует стилистическое несовершенство. Мысли развиты слабо, и таким образом, вероятно, не без намерения, речь становится темной и запутанной. Когда мрачный эфесский философ Гераклит «Темный» отчеканивал свои резкия, полные презрения мысли, он указал между прочим на сивиллу, которая говорит «яростными устами, без улыбки, без прикрас, без подмазывания, побуждаемая богом».
