Мы идем дальше, и он продолжает урок, называя все вокруг:
– Таласса – «море». Икос – «дом». Гата – «кошка».
Я провожаю взглядом рыжую кошку, которая спрыгивает на округлую крышу белого здания, и эхом повторяю за ним.
– А как будет по-гречески «отель»? – спрашиваю, указывая на яркую вывеску и представляя свой маленький отель.
– Ксенодохио.
Урок греческого разряжает обстановку между нами, которая накалилась после поцелуя, и мы снова улыбаемся и дурачимся, как раньше, а я стараюсь запомнить слова, которым меня учит мой черноглазый учитель.
– Андрас, – он указывает себе на грудь, – «мужчина». Гинека, – теперь он указывает на меня, – «женщина». Оморфи гинека – «красивая женщина».
Смутившись, я отвожу глаза и повторяю.
– Наос, – Стефанос указывает на нарядную бежевую церковь с круглым куполом – на ее фоне фотографируются туристы, но мы проходим мимо. Интересно, как будет по-гречески «свадьба», мелькает мысль, но спросить вслух я не осмеливаюсь.
За ней – еще один красивый вид на сказочный городок и морские просторы. Я останавливаюсь и лезу за телефоном, чтобы сделать фото. Портреты, свернутые в трубочку, сую под мышку, но пока копаюсь в сумке, сильный порыв ветра вырывает их и уносит в сторону моря.
Ахнув, я наклоняюсь через парапет, пытаясь поймать их, но Стефанос крепко хватает меня за талию и дергает назад.
– С ума сошла? Упадешь!
– Но как же… – расстроенно бормочу я, следя за полетом портретов. Если они упадут на террасу, еще можно попытаться их отыскать, но ветер не оставляет такого шанса – уносит их все дальше в море, а солнце слепит глаза. Я щурюсь и окончательно теряю их из вида.
– Бог ветра и Посейдон теперь будут любоваться твоими портретами, – шутит Стефанос и добавляет, взглянув на меня: – Расстроилась? Придется нарисовать тебя еще раз. Или ты жалеешь о втором портрете, другого художника?
– Нет, точно нет, – горячо возражаю я. – Я хотела сохранить твой.
На губах парня мелькает довольная улыбка. Ему приятно, что я оценила его работу.
– Считай, что это был набросок. Я нарисую другой портрет, еще лучше. Обещаю.
В его взгляде – обещание не только портрета, но и чего-то большего. Я чувствую, как щеки жарко вспыхивают, и отворачиваюсь к морю, подставляя лицо прохладному ветру.
– Пойдем назад? – зовет Стефанос.
Солнце припекает все сильней. На часах полдень, и Стефанос предлагает сбежать от жары на пляж.
Мы возвращаемся обратно вдоль моря, любуясь панорамой Фиры. А когда сворачиваем у видового ресторана на оживленную улочку с туристами, я слышу взволнованный зов:
