— Я уже ходил к фельдшеру, но какой-то майор меня обругал и снова отправил в расположение!
— Майор? Хм… Это какой ещё? Орищук?
— Да не знаю я. Командир роты, по всей видимости.
— Ну, я так и думал! Подожди, сейчас я всё улажу! Иди, приляг!
— Мне не разрешали!
— Я тебе говорю! — настойчиво повторил он, наглядно сверкая майорскими звездочками.
Я лёг в постель и потерял сознание. Кто-то будил меня, запихивал болеутоляющее. Лежа на спине, я, едва сдерживая тяжёлые веки, сквозь туман смотрел на мерцающую лампу и слушал шум в голове. Являлись разные силуэты, услужливо приносящие воду и делающие примочки на горящий лоб.
Непослушно лились слёзы, пропитываясь в уголки пододеяльника и увлажняя подушку. Было больно, хоть и не настолько, чтобы им появляться, стекающим по щекам и делая влажным пододеяльник. Помню, мелькали силуэты Казистого и Сергеева, которые встревоженно брали меня за руку, оповещая о том, что в аптеке не было болеутоляющего. Помнится, слышал я и за фельдшера, которого из-за меня вырвали из собрания. Врач, хоть и бубня разную субъективную ересь, вызвонила стоматолога, но тот сможет принять меня лишь завтра, к часу дня.
Именно в тот момент я и узнал о сержанте Дедове — молодом солдате контрактной службы. Казалось, он опекал меня, как родного. Также сержант отселил моего соседа по койке и тут же приподнял мою тяжёлую голову.
— Дима, слышишь меня? Ты только успокойся! Терпи! Завтра мы тебя сводим к стоматологу! Я буду лежать рядом! Слышишь? Справа от тебя! Если вдруг тебе станет хуже — буди меня! Понял? Даже посреди ночи!
Больше я ничего не помню. Глаза закрылись. Снилось и вовсе что-то необъяснимое.
За окном шёл дождь. Над соломенной крышей украинской мазанки нависли тёмно-серые тучи. Рядом шумели округлые листья осины, ломались сухие ветки. Вооружившись пистолетом, я гонялся по дому за двумя семилетними детьми. Я отчаянно пытался их пристрелить. Моим братом по оружию оказался мой давнишний друг — Федот. Преследуя ту же цель, что и я, он дёрнул меня за плечо и сказал, что бежит на кухню. Не успел я понять его замысел, как он уже скрылся среди множества комнат огромного частного дома.
Делать нечего, я кивнул так, невзначай, для порядка и побежал разыскивать второго ребёнка. Нервы были на пределе, а висок, что у левой брови, дёргался, как прицел после выстрела. И тут слышу, как на кухне начали падать кастрюли, а чуть погодя, раздался громогласный выстрел. С тем всё и умолкло.
