Второе течение мыслей разрывали плавающие харовые водоросли, отображающие мои первые предположения: «А что ж ты, Дима, хотел? Это — капитализм! За твой острый язык пути у тебя три: идти по лжи, получить пулю в лоб или привыкать к обстоятельствам и принимать их, как данность. А уже из этих мыслей и хочется либо опустить руки и спиться, или по-змеиному, красиво обойти эти горы и быть на высоте. Смотришь на успешных людей, и зависть берёт: ну как так? Тут за копейки рвёшь органы, а те на Мерседесах и с улыбкой разъезжают. Ясно, что те, кто оказался на вершине — не с неба туда упали. Но должен же быть выход из этой нагнетающей беспросветной тьмы, где разные голоса то и делают, что приказывают и швыряют в твой дырявый карман копеечку, а ты лишь быстрее крутишься в колесе, высовывая язык, как собака в знойный день, чтобы копейку дали вновь.
В 5:30 я услышал фразу: «Рота, подъём!», которая прозвучала эффективнее, чем все песни вместе взятые, которые я ставил на будильник.
Свет включился, и послышались приближающиеся крики.
— Быстрее! Подъём, я сказал! Одеваемся! Быстрее! — это был сержант Сергеев. С уставшим выражением лица, будто ему это уже всё давно надоело, он продолжил повторять всё те же фразы, лишь бы мы хоть что-то делали «по-военному». Но, всё это было похоже на сонное стадо коров в зимнюю пору.
Что ж вы хотели? Сложно что-либо требовать от человека, которому так и не объяснили, что от него хотят. Выдали «военку» и сказали — «служите»! А как служить, чем — не объяснили!
Уже через десять минут мы бегали по плацу, отжимались и делали зарядку под акапельный фон из криков и кашля сержанта Сергеева.
Веял прохладный северный ветер. Небо, плотно сдружившись с ночным рисунком, едва демонстрировало полосы утреннего небосклона и готовило место для очередной, от того не менее прекрасной, зари.
Прошло полчаса нелёгких упражнений, рассчитанных больше на выносливость, чем на получение заряда бодрости и тонуса на весь день. Но должен им сказать спасибо, ведь после тех 30 минут кошмара не то, что спать, а вовсе ничего не хочется.
Затем по заледеневшему плацу мы передвинули своими задубевшими ногами свои мёрзлые тела к казарме, где нам разрешили до 6:30 приводить себя в порядок: умываться, чистить зубы, пришивать воротнички и цеплять на шапки металлические значки установленного образца, именуемых кокардами.
День в армии настолько насыщенный, что уже спустя пару дней нам казалось, что находились мы здесь уже недели две.
