Лаконично он объяснил нам наше поведение с его точки зрения, указал на некоторые статьи криминального кодекса и по-дурацки ухмыльнулся, мол: «Ну что, голубчики, приплыли?». Ну а мы стояли и глуповато поглядывали то в пол, то на него и почти одновременно кивали, поддакивали его незабвенной речи. Короче, полный хэви-метал.
В наказание мы достали свои зубные щётки и стали чистить грязные, дурнопахнущие унитазы, чередуя это «милое времяпрепровождение» с отжиманиями от пола под чутким руководством наших новоиспечённых врагов и прапорщика Сидоркина. Так продолжалось всю ночь и весь день, ну а в 7:30 нас любезнейше пригласили поужинать в столовой, произнеся речь такую:
— Эй, мудаки! Идите жрать! А то вас до принятия присяги убивать нельзя!
Мы и возразить не могли. Тут уж сами виноваты. Выиграли бой, но проиграли войну. И устами всё того же прапорщика нам было предложено на выбор два варианта развития наших дальнейших судеб: отправляют нас в милицию, либо мы должны выполнять приказы этих негодяев до прибытия наших поездов.
Зная, что мама со мной сделает, если узнает о моём просиживании штанов в СИЗО, я без сомнений согласился на их условия, более походящие на ультиматум. Уставшие и избитые, мы отправились в столовую.
Вот честно, создалось такое впечатление, уже после первого сделанного шага за порог — местная забегаловка конца 80-х — начала 90-х годов. Даже дух того времени: запах дешёвых котлет, сделанных из мокрого хлеба и пшеничных и ячневых каш, что комочками лежали в треснутых посудинах, именуемых тарелками.
Дежурный этой столовой нам указал на один из столиков и приказал присаживаться, ведь употребление пищи в армии должно быть подобно автоматной очереди — так же молниеносноо и эффективно. Прямоугольный столик, похожий на тот, что стоял в школьной столовой, да ещё и две лавочки по всей длине стола, так и бесили своей однообразностью.
За столом уже уминали некую субстанцию два невысоких паренька. Я с удивлением посмотрел на этих ребят: они ели так, что еда падала изо рта, будто у них отбирать её кто-то собирается. Опосля я не спеша присел за стол и перевёл взгляд на свою порцию. Темноватый рис, облитый какой-то коричневатой жидкостью — подобием подливки. А с краю небольшой тарелки с голубой каёмочкой и с загадочной аббревиатурой «УЗ» лежали всё в той же жидкости два кусочка мяса (с виду и не разберёшь, какого именно).
Юра сразу скривился и отодвинул свою порцию к середине стола.
