У меня ужасно болела голова, как Федот говорил: «вертолётики летали». А тут ангел… Ещё и принялся меня поучать. Каждое слово, будто обухом по голове. Недолго думая, я прогнал его. Говорю: «У тебя что-нибудь есть или тебе что-нибудь нужно?» Он, молча, испарился, утомлённо глянув в мою сторону.
— Мне спать осталось сущие часы, а там уже — новая жизнь! — буркнул я в пьяном бреду, накрываясь с головой одеялом. Что-то он ещё произнёс, типа:
«Без меня тебе не пройти тот тернистый путь, что уготовлен тебе в твои девятнадцать!»
Далее чёрт знает что снилось: неясное и сложное для восприятия, отчего я мигом проснулся. На дворе всё ещё стояла ночь.
Над моей постелью стояли два силуэта. От неожиданности их здесь улицезреть, мною овладел испуг. Две маленькие девочки бездействовали над моей постелью. Одна была ростом около 1.45, другая — чуть ниже. У обоих длинные русые, аккуратно уложенные волосы, на макушках огромный белый бант. Они были одеты в белые фартучки, белые туфельки и белые гольфы. Одна из них, у груди крепко сжимала куклу, а та, что повыше — грузовичок. Я попытался разбудить Юлю, но та спала, словно убитая, словно убитая.
Голова вдруг так закружилась, что красноватые ободки век сплелись и утопили в себе карие глаза. Проснулся лишь утром с сильной головной болью и пересохшим горлом. Тело было разбитым, как после ночной смены на заводе, а глаза — красные и воспалённые: одним словом — мачо.
Думаю, и говорить не стоит, что в подобном состоянии, неохота соблюдать свои традиции в виде прослушивания рок-музыки и прилежного выполнения гантельной гимнастики.
И Юля отчего-то плакала с самого утра. Да и думать нечего: она не хотела меня отпускать. Всё пыталась отговорить меня, едва сдерживая слёзы.
— Поздно, любовь моя! Теперь слишком поздно…
Часов в 8 приехала мама с моим отчимом — дядей Толей. Младший брат где-то гулял, даже попрощаться не приехал. Мамочка с порога бросилась в объятья. Женщины — всегда остаются женщинами. Расплакались, сердца сильнее застучали. Конечно, все ссоры позабыты. Им не хотелось, чтобы я уезжал. Дядя Толя стоял в сторонке и молча о чём-то думал, глядя на меня.
Возможно, в его голове выкристаллизовалась мысль о том, что армия сделает из меня настоящего мужчину и, быть может, хоть чуточку похожим на него. Из села мама привезла разные вкусности, чтобы я подкрепился перед главным шагом в новую жизнь. Что-то глобальное я услышал в её фразе. А этот «выход в новую жизнь» меня откровенно пугал — страх неизведанного. Но пора было собираться и выходить к распорядительному пункту.
