– Что не изволите решиться?
Лицо невесты покрывается краской. Но отец с улыбкой:
– Конечно, семь раз примерь – один отрежь. Покажите им, Иван Степанович, то-то.
Отец называет дорогой сорт, значительно превышающий по цене сумму, назначенную невестой как крайнюю.
Иван Степанович напоминает:
– Да ведь они просили…
Приказчик хочет назвать эту малую сумму. Но отец не дает ему договорить:
– Муар залогинский[132] в самый раз им подойдет.
Иван Степанович, стоя на лесенке, подставленной к полкам, еще раз оглядывается на отца, но тот продолжает с твердостью:
– И в ту же цену, в самую ту же, до копеечки, что они назначили.
Тогда, поняв отца, Иван Степанович уже весело сбрасывает на руки превосходную залогинскую ткань, и муаровая белая волна льется на прилавок, сверкая на солнце белою своею кипенью.
Невеста в восторге не может налюбоваться.
– Прикажете отмерить? – спрашивает Иван Степанович.
– Ах да! – спешит согласиться невеста, а матушка ее не удерживается от упрека приказчику:
– Что же вы нам раньше не показали этой материи?
Но отец поддерживает тотчас и Ивана Степановича:
– Ну, матушка, сказано: конец – делу венец. Вы дочку выдаете…
– Племянницу.
– Ну, племянницу. Так должны знать: сладкий-то пирог небось на конец подадите, а капустный поначалу? Так, что ли?
– Так, батюшка, так.
Тетушка успокоена. Иван Степанович спрашивает невесту, сколько аршин отмерить. Та называет.
– Сколько? – переспрашивает отец.
– Столько-то.
– Много, – замечает отец. – Это вам портниха столько назначила?
– Портниха.
– Отрежьте столько-то, – приказывает отец приказчику, ровно на полтора аршина менее назначенного портнихой.
– Да как же… – пробуют возразить невеста с тетушкой.
– Да так же, – отвечает отец, – вы портнихе ничего не говорите, но полтора аршина лишку мы от нее отнимем.
– Да она шить не станет.
– Ничего, сошьет.
Отрезан муар, подобрана шелковая подкладка. Сверток завернут – деньги уплачены; невеста прижимает сверток к груди: так он ей дорог. Девушка ничего не поняла из того, что произошло в лавке, – она только безмерно счастлива. А произошло вот что: отец избавил покупательницу от уплаты за «лишек» в материи и подкладке, который пошел бы в комод к запросливой портнихе; эти сбереженные отцом чужие заветные деньги покрыли разницу между ценой залогинского муара и той материи попроще, которая была по средствам покупательнице. Покрыли… не полностью, впрочем, покрыли, недостающее отец доложил из своего кармана.
Тут отец «доложил», но иногда и не докладывал, а обращал дело на тот же счастливый исход.
