— Три кусточка, трясутся листочки, — сложил стишок лопоухий вожак. — Дело не ново, чик-чик — и готово.
Шесть уродцев, вылезших из засады под скалами, захохотали, как полоумные гиены, и завыли, как голодные волки.
— Убирайтесь! — сказал им Дезриэль. — Это ущелье священно. Не смейте осквернять его своим присутствием.
— Ну уж нет! — заявил ушастый и изобразил жуткого вида ухмылку. — Нам и здесь хорошо. Симпатичное и тихое местечко. Такая девственная природа нам по душе. Тут нам самое место!
За его плечом одно из страшилищ засмеялось и закивало уродливой лысой головой. У него были зашиты веки, но безумный хохот как бы свидетельствовал о том, что слова вожака рисовали перед ним полную и ясную картину происходящего.
У третьего урода, преграждавшего путь к выходу, были злобные глаза и остроконечные уши, почти такие, как у альва, зато не имелось рта. Не то чтобы рот зашили или заткнули каким-либо иным образом — он просто отсутствовал, и лицо в этой части омерзительно затягивала гладкая и тугая кожа.
— Больше предупреждать не станем, — со зловещим видом заявил Сераф. — Если сейчас же не уберетесь, мы вас перебьем.
Ферендир заметил, что Сераф по очереди рассматривал каждого из приближавшихся противников, оценивал их, быстро представлял себе все фазы предстоящей схватки с ними и выбирал наилучший вариант действий еще до того, как был нанесен первый удар. Послушник попытался последовать примеру учителя, но обнаружил, что в ситуации стресса его закипающий мозг оказался не способен просчитывать вероятности.
Страшилища зашипели и засмеялись так, словно не восприняли угрозу Серафа всерьез.
Ферендир понимал, что другой возможности подготовиться к схватке, кроме этих нескольких быстротечных мгновений перед неизбежно надвигающейся сумятицей боя, не представится. Он собрал волю в кулак, постарался дышать ровно и стал вспоминать бесконечные часы тренировок с посохом. Восстановил в памяти все наставления Дезриэля, Серафа или прочих Каменных Стражей о том, как подчинить время и замедлить его бег в минуты смятения и панического страха.
«Таков путь люминета, — твердили ему. — Время — поток. Его нельзя остановить, но можно замедлить, пусть лишь в собственных мыслях. Каждый ускользающий миг обращай себе на пользу».
Ферендир принял нужную оборонительную стойку и установил зрительный контроль за всеми врагами — тремя спереди и шестью за спиной. Ему предстояла битва не на жизнь, а на смерть. Скорее всего, он погибнет. Совсем не такого испытания он ждал, выходя утром из храма…
