.
Таким образом, греки потеряли свой моральный ориентир, так как они верили в непосредственную и основную моральную благопристойность человека и игнорировали склонность ко злу, лежащую в самой человеческой сущности: истинное благо происходит не тогда, когда мы следуем нашей природе, но когда мы с ней боремся[30]. На тот же самый феномен указывает опера Рихарда Вагнера «Парсифаль», чья завершающая мысль звучит примерно так: «Рана может быть заживлена только тем копьем, которое ее нанесло» (Die Wunde schliesst der Speer nur, der sie schlug). Гегель утверждает то же самое, но переставляя акценты в противоположную сторону, говоря о духе как об абстрактной способности, постоянно подрывающей (отрицающей) и трансформирующей всю инертную и стабильную реальность: дух сам является раной, которую он пытается заживить, т. е. рана нанесена рукой раненого. Другими словами – что такое, по сути своей, «дух»? «Рана» природы: дух человеческой субъективности является способностью дифференцировать, абстрагировать, разрывать и рассматривать как самостоятельное то, что на самом деле есть часть единого органичного целого. Дух – не что иное, как процесс преодоления природной непосредственности и органичной целости, процесс проработки («опосредования») этой непосредственности, ускользания-в-себя или «отправления», самоотчуждения от нее. Сам процесс возвращения духа в самое себя создает то измерение, в которое он возвращается.
Но разве Библия не пишет о том же? Змей обещает Адаму и Еве, что, вкусив плод древа познания, они станут как Бог, и когда они вкушают его, Бог говорит: «Вот, Адам стал как один из Нас» (Быт. 3:22). Гегель комментирует: «Следовательно, змей не солгал. Бог подтвердил его слова». Согласно Гегелю, субъективное знание – не просто возможность выбрать между добром и злом, но «что именно рассмотрение, или познание, делает человека злым, поэтому оно и является злом и познание есть то, чего не должно быть, оно есть источник зла»[31]. Или еще более подчеркнуто: зло – сам взгляд, видящий зло вокруг себя. Взгляд, видящий зло, исключает себя из критикуемого им общественного Целого, и само это исключение является формальным свойством зла. Согласно Гегелю, добро возникает как возможность и долг только посредством изначального выбора в пользу зла: мы только тогда понимаем, что такое благо, когда, сделав выбор в пользу зла, мы постигаем полнейшую неудовлетворительность нашего положения. На более концептуальном уровне его логики рефлексии Гегель использует особое понятие абсолютного самоотталкивания, «absoluter Gegenstoß» (букв. контртолчок, контр-выпад) для обозначения ускользания, создающего то, от чего оно ускользает: «Исчезнувшее в основании определение есть истинное определение сущности. <…> Рефлективное определение, исчезая в основании, приобретает свое истинное значение – быть абсолютным самоотталкиванием (Gegenstoss) себя в само себя»
