«Безумие», — пробормотал Баннерманн рядом со мной. Его голос был почти неестественно сдержанным, но его лицо потеряло весь цвет. «Это безумие», — пробормотал он снова, когда я не ответил. «Если бы кто-то сказал мне два часа назад, что я бы добровольно направил свой корабль к рифам, я бы сказал, что они сумасшедшие». Он уставился на меня, и я почувствовал, что он ждет ответа.
Но я молчал. Мои мысли все еще отказывались двигаться упорядоченно. Ураган противоречивых ощущений и чувств бушевал у меня за лбом. По сути, я знал, что Андара права, каждое слово. Теперь, когда я узнал правду, я вспомнил все тысячи мелочей, которые я испытал; Вещи, которые теперь, с моими новыми знаниями, имели совершенно другой вес. У меня был талант, о котором говорила Андара. И каким-то образом — не осознавая этого сам — я знал это все время, задолго до того, как встретил Андару.
Но я не хотел знать. Я не хотел иметь ничего общего с этими вещами, ведьмаками, демонами и волшебниками, магией и монстрами из другого времени. Я закрыл глаза, сжал кулаки в жесте беспомощного гнева и прижался лбом к влажному дереву мачты.
Баннерманн, похоже, неверно истолковал мою реакцию. «Побережье безопаснее, чем кажется», — сказал он, безуспешно пытаясь меня успокоить. «Рифы достаточно глубоки под водой, и сейчас прилив. Если повезет, нас поднимет волна. А если нет, — добавил он, — давайте плавать. Ты ведь умеешь плавать?»
«Дело не в этом», — пробормотал я. Баннерманн нахмурился и вопросительно посмотрел на меня, и на мгновение у меня возникло серьезное искушение рассказать ему все.
Но, конечно, я этого не сделал, и через некоторое время Баннерманн понял, что я больше не собираюсь говорить, и обернулся, молча пожав плечами.
Я посмотрел ему вслед, поднял глаза и стал искать Андару. Он все еще был там, где я его оставил, но его спина была на мне, и он смотрел на море. Я пытался представить себе тихую битву, которая, должно быть, бушует внутри, но не смог. Он сказал, что будет сдерживать Йог-Сотота, пока корабль и его команда не будут в безопасности, и я знал, что он сможет. Но я не хотел знать, как он это сделал.
Корабль одним медленным движением поднялся на гребне волны, некоторое время неподвижно дрожал на гребне и нырнул на десять или двадцать футов во впадину волн. Удар заставил меня пошатнуться о мачту. Я держался крепко, подождал, пока земля перестанет раскачиваться под моими ногами, и снова повернулся к носу.
