Визг толпы изменился. Они все еще кричали, но внезапно это были звуки страха. Раздался очередной залп автоматов, и Квентон был ранен снова. Но Квентон не умер, несмотря на то, что у него уже текла кровь из нескольких ран.
Но случилось кое-что еще. На мгновение в воздухе раздался яркий треск, звук, похожий на свист падающей молнии, но более яркий, пронзительный и в чем-то злобный. Затем темный плащ, казалось, упал на людей внизу. Мужчины и женщины в панике закричали, упали на землю и в безумном страхе подползли к двери сарая. Черный плащ страха обернулся вокруг их голов, заставляя забыть о ненависти и гневе, наполняя их творческим страхом, который затмил все.
«Да, просто беги!» — выдохнул Квентон. И снова невидимая сила, которую он высвободил, ударила, и снова один-единственный громкий крик страха пронесся сквозь толпу.
В сарае вспыхнула паника. Люди отчаянно пытались добраться до выхода. И снова, в третий и последний раз, Квентон нанес удар изо всех сил.
Он чувствовал, что его сила иссякает. То, что он сделал, было не чем иным, как последним восстанием, последней титанической вспышкой пламени, которое горело внутри него, питаемое гневом и отчаянием. За ней последует великое забвение.
Он пошатнулся, отшатнулся на шаг от края пола и рухнул на колени. Постепенно боль проснулась в его теле, и он начал чувствовать, как жизнь вытекает из его тела. Толпа внизу снова взбесилась и закричала, но он больше не смотрел на них.
Что-то подлетело к нему и с грохотом приземлилось в сене в нескольких шагах от него. Квентон устало поднял глаза. Это был факел. Последовал второй, затем третий. Пламя тут же нашло пищу в сухом сене и взорвалось до метровой стены, окутав его плащом из тепла и дыма.
Его глаза начали расплываться.
«Родерик», — прошептал он. «Это ваша вина. Я проклинаю тебя. — Его голос утонул в потрескивающем пламени. «Я проклинаю тебя», — снова прошептал Квентон. «Вы заплатите за это. Ты … никогда не будешь отдыхать, пока … живешь. И не только».
Квентон согнулся пополам, упал лицом и умер.
Проснувшись, я почувствовал легкое монотонное покачивание. Я был не один в комнате; кто-то заговорил так, что я не понял слов, и за этим звуком были другие звуки: низкий скрип и стон, тяжелый, мокрый стук холста и пение веревок, натянутых до предела.
Корабль был в пути.
Это осознание наконец разбудило меня.
Я открыл глаза, моргнул и попытался поднять руку, чтобы заслонить мучительный свет, мучивший мои глаза.
