.
— И что же мне делать? Идти на суд или нет?
— Думаю, стоит пойти. Ты еврей и тебе не о чем беспокоиться. Скорее всего, это бюрократическая процедура, которую проводят перед обрезанием.
Довольный собой, Юваль усмехнулся и углубился в работу.
«Назвался груздем — полезай в кузов», вспомнил Яков поговорку, соответствовавшую его нынешнему умонастроению. «Принимай жизнь такой, какова она есть, и ничего не бойся», — решил он и, бросив на друга благодарный взгляд, уставился на мерцающий экран монитора.
В назначенный день он взял отпуск и к дому на улице Хавацелет, где находился религиозный совет, явился заблаговременно. Улица прямой линией сбегала с покатого холма Русского подворья к улице Яффо, где ключом била жизнь, двигались автобусы и машины, магазины были открыты для покупателей, рестораны и кафе зазывали гостей и шли по своим делам люди. А здесь метрах в двухстах было покойно и малолюдно. Лёгкий ветерок шевелил верхушки деревьев и касался его лица, унося с собой избыточное тепло жаркого весеннего дня. Яков перешёл на другую сторону дороги, постоял ещё несколько минут, собираясь с мыслями, в тени у подъезда, над которым висела доска с надписью «раввинский суд», и, распахнув дверь, поднялся по лестнице на второй этаж. Он оказался в коридоре, где за столиком сидел одетый в чёрный костюм мужчина с чёрной кипой на голове.
— Я по приглашению, вот оно, — обратился к нему Яков.
Тот взглянул на бумагу и заученным движением указал рукой в конец коридора.
— Тебе туда. Там уже ждут.
Яков медленно подошёл к двери, на которой была привинчена табличка «Зал заседаний», и, приоткрыв её, спросил:
— Можно войти?
— Да, заходи, пожалуйста, — услышал он голос из глубины комнаты.
Яков переступил порог и осмотрелся. Посреди небольшого зала стоял длинный видавший виды деревянный стол. Справа и слева вдоль него сидели одетые в чёрные костюмы и кипы мужчины, с любопытством взирающие на него. Председатель в белой рубашке находился в дальнем конце стола. Два небольших окна, одно впереди, другое слева за спинами членов суда, освещали помещение умеренным полуденным светом. Возле стен громоздились шкафы, на полках которых в беспорядке лежали и стояли многочисленные папки и книги.
— Садись, молодой человек, — произнёс по-русски председательствующий и добродушно улыбнулся Якову.
Он увидел стул на ближнем конце стола, уселся на него и посмотрел на раввина лет тридцати на противоположном конце стола.
— Яков бен Илиягу Левин, — прочитал тот с листа бумаги, лежащего перед ним в заблаговременно открытой папке. — Расскажите о себе. Откуда вы родом?
