Яков ощущал себя ничтожной каплей этого бесконечного потока, льющегося из огромного резервуара, который ещё недавно являлся могучим, внушающим страх Советским Союзом. Мерное раскачивание вагона придавало иллюзии реальность течения, и убаюканный им Яков медленно и неотвратимо погрузился в тёплую и желанную глубь сна.
На вокзале венгерской столицы на них снизошло какое-то необъяснимое спокойствие. И хотя они находились только в начале пути, уверенность в том, что к прошлому возврата нет, и всё сложится хорошо, приобрела таинственную магическую силу.
Здесь их встретил представитель еврейского агентства и повёл эмигрантов на привокзальную площадь. Яков впервые увидел вместе несколько десятков человек, которые ехали с ним в поезде, а теперь занимали места в большом туристическом автобусе.
Автобус, сопровождаемый джипом с группой вооружённых одетых в светло-серую форму карабинеров, долго кружил по освещённым ярким утренним солнцем улицам Будапешта и, наконец, остановился возле красивого трёхэтажного здания, построенного в конце девятнадцатого века. Сняв с высокого фургона чемоданы и баулы, приезжие вошли в здание, служившее гостиницей, неким перевалочным пунктом, откуда в тот же день их отправляли в аэропорт, чтобы на следующий день принять новые партии эмигрантов. Самолёты израильской авиакомпании, совершавшие рейсы из городов Европы, куда они прибывали, как правило, вылетали ночью. Возможно, такой порядок диктовался соображениями безопасности. Как бы то ни было, выезд в аэропорт назначили на восемь часов вечера, и каждый мог распорядиться свободным временем по своему усмотрению.
Отдохнув после обеда, они вышли побродить по городу. В скверике неподалеку от гостиницы присели на скамейку. Небо было чистым, солнце уже начало клониться к закату, но ещё по-летнему припекало. Мимо неторопливо проходили люди, молодая женщина на соседней скамейке что-то говорила симпатичному бутузу, возившемуся на зелёном газоне. Будапешт продолжал жить своей размеренной обычной жизнью, словно не замечая волн эмиграции, бьющихся о его неколебимую твердь. Яков сидел рядом с отцом, с наслаждением вдыхая свежий воздух и как бы со стороны созерцая улицу и находя в ней отдалённое сходство с улицами города, где родился и где прошло его детство и юность. Ему передалось ощущение разлитого вокруг безмятежного спокойствия и больше не хотелось никуда уходить, а лишь наблюдать и наслаждаться распростёртым вокруг прекрасным городом. Неожиданно для него возле них появилась женщина лет пятидесяти с золотистыми коротко остриженными волосами и моложавым белым лицом, элегантный светло-зелёный костюм мягко подчёркивал её стройную фигуру.
