А потом на плечах и груди расползлись «паучьи вены». И кожа вокруг сосков стала бордовой. И она заподозрила, что беременна. И услышала голос. Она еще не совсем понимала, кому он принадлежит.
– Это не ты так ощущаешь. Это слышу и чувствую я, а потом тебе передаю. Со временем, в момент рождения я все растеряю: знание Торы, обостренное обоняние, понимание вечности. Поэтому наслаждайся. Ведь у нас с тобой справедливый обмен. Ты даешь мне кров, еду и питье. Я тебе – истинное восприятие мира.
Это говорил малыш, у которого только наметились крошечные углубления, там, где вскоре появятся глаза, рот и уши…
Через неделю у Лады больше не было сомнений. Она была впервые беременна. То ли ее не гибкое к деторождению тело вдруг как-то по-особому отреагировало на стресс и стало тянуть в себя. Тянуть все: простуды, головную боль, высокое давление, прыгающую и щелкающую хвостами сперму.
Ладе казалось, что она дурнеет с каждым днем и покрывается несмываемыми пигментными пятнами. Она ела натощак орехи и запивала их минеральной водой, чтобы тошнота отступила хотя бы на пять минут. Дойти до душа… До балкона… Дожить до обеда. Она рассматривала свои ноги, и ее шатало от варикоза. От того, что на ногах вздулись, как канаты, вены. Она надевала марокканское платье, гасила свет в гостиной и садилась перед невключенным телевизором. И была счастлива в своем несчастье. И приходила в восторг от того, что у нее внутри бьются целых два сердца. Смотрела на шевеление крохотной предпыли, которая сформируется к завтра. Обязательно дозреет и станет настоящей пылью. И стала играть в игру. Смотреть в пустую плазму и представлять в ней кино. Свое. Авторское. В тот вечер оно было о ребенке.
Ей показалось, что у него рыбья мордашка с тупыми беспомощными культяшками. Именно таким двухмесячный плод ей запомнился на стенде в женской консультации. У него еще вместо рта была обычная розовая полоска.
А потом внутри что-то защелкало. Словно клаксон в велосипеде. Она положила руку на еще неоформленный живот и поняла, что малыш хочет выйти с ней на связь. Пытается что-то сказать. И сперва это было нечто смутное…
– Выйди из мозга… Из логики и здравого ума. Соскользни с извилин и настройся на меня. Настройся сердцем. Настройся маткой.
– Что ты хочешь?
Малыш засмеялся своим беззубым ртом и потянулся, чтобы почесать свою спинку. Но еще и спинки как таковой не было. А потом он шепотом, словно большую тайну, произнес:
– Я девочка…
