Поняла, что все сейчас начнется, когда он стал гладить ее чулки и заходить пальцами под резинки. Лада со стороны увидела, как выгибается навстречу его рукам, как подталкивает их под свои трусики. Или это выгибался коньяк в ее теле гимнастическими упражнениями типа седов, приседов и выпадов?
Он ускользал и возвращал пальцы под ее колени. Ей вдруг стало понятно, что сейчас она узнает, как это быть с другим мужчиной. Ведь отродясь кроме Димки, у нее никого не было. А потом он стал натирать ее через белье… И последнее, что отпечаталось в мозгу – это мысль: «Это я падшая… Я заблудившаяся. Я, а не Виолетта».
Она не помнила как они добрались до гостиницы и как он ее раздевал. Когда алкоголь стал выветриваться – он добавил из бара. Он полночи очень старался ее впечатлить. Она полночи старательно изображала оргазм.
Наутро у него зазвонил телефон. Рингтоном из фильма «Бригада». Он поднял трубку с некоторой заминкой. Лада увидела, что из ушей растут волосы. И где-то далеко на заднем, но очень важном плане послышались детские голоса. Их писк и драка: «Дай и мне поговорить с папой!». Он перекрывал их своим монотонным бубнением.
– Дорогая, я нормально долетел и поселился. Просто встреча затянулась до двух часов ночи. Я не мог перед сном позвонить. Да, долго не отвечал, потому что ты меня разбудила. Я в три утра только лег. Ты же знаешь этого Афанасьева, пока все не выпьет и не выговорит – не остановится.
Дальше он только слушал и кивал. Было понятно, что жена видит его кивание. Поднимал треугольником левую бровь, неестественно смеялся и переспрашивал:
– А что учительница? Так и сказала? Мы же только форму купили, и что – уже белые катышки на локтях?
Потом ему, видимо, задали вопрос, потому что он забегал. Словно опомнился, что разговаривает с супругой без трусов и поспешно пообещал:
– Конечно, куплю. Какой разговор? Ты же знаешь, что хорошую оленину можно купить только в Киеве.
Красная кнопка отбоя стала пусковой. Лада быстро оделась, словно три года служила в израильской армии, и, не сказав ни слова, вышла за дверь. Ей было стыдно перед девственным утром за свое несвежее вечернее платье. За вчерашние чулки и пальцами расчесанные волосы. За то, что она не помнила, был ли на нем презерватив.
Ей стало еще хуже. Дыра разрасталась с новым рвением.
Ладе казалось, что одной ночью можно зачернить, закрасить, забелить долгие 20 лет… Она жестоко ошибалась. За одну ночь можно все в подробностях воспроизвести, поднять одним махом и так и оставить на поверхности. Потому что обратно оно не заталкивалось.
