Вместе с тем даже на высших уровнях власти существовало понимание, что ликвидировать процентные ставки, превосходившие прописанный в законах минимум, и невозможно, и нежелательно. Например, приближенный к царю жандармский генерал Иван Анненков в докладной записке, составленной в 1861 году, признавал, что ростовщики в России пользуются «полной безнаказанностью», но в то же время заявлял, что «нельзя чернить подобным названием (ростовщика. – С. А.) всех без разбора лиц, отдающих свои деньги под проценты, хотя бы по частным условиям проценты эти и превышали норму, определенную законом. Всем известно, что никто до сих пор не отдавал своего капитала в частные руки за установленные 6 % ‹…› Правительственные распоряжения не должны касаться тех частных обязательств и условий, которые основаны на обоюдных выгодах». Анненков предлагал систематически выявлять как можно больше частных кредиторов, а затем плотно заниматься теми, кто практикует неправомочные методы[134].
Собирая информацию, агенты могли открыто приходить в нотариальные конторы и изучать их записи, просматривать судебные документы, а также вызывать отдельных кредиторов в Третье отделение и допрашивать их. Другой путь состоял в сборе жалоб на отдельных кредиторов, а также в использовании анонимных доносов и сообщений платных осведомителей. В 1859 году жандармы составили два списка петербургских заимодавцев. Первый список, составленный на основе нотариальных записей, включал главным образом кредиторов молодых аристократов. Он содержал 39 имен, из которых все, кроме трех, принадлежали мужчинам и почти поровну делились между дворянством и купечеством. Диапазон числа заемщиков, приходившихся на каждого ростовщика – лишь у восьми было более десяти клиентов, а 12 имели только одного или двух клиентов, – и самая разная величина портфелей займов: примерно от 200 рублей до более чем 300 тыс. – указывают на то, что составители этого списка не придерживались какой-либо системы или модели. Под прицел жандармов попали несколько действительно богатых кредиторов, а также те, кто имел, по петербургским меркам, довольно скромное состояние, поскольку медианный размер портфеля едва превышал 10 тыс. рублей. В ходе дальнейшего расследования был составлен короткий список из 16 кредиторов, содержавший два новых имени, но 10 человек из этого списка были держателями долговых обязательств на сумму менее 50 тыс. рублей. Наконец, в еще более коротком списке были представлены кредиторы, имевшие особенно дурную репутацию: коллежский секретарь Ефимов, портной Грейб, нотариус Калугин и дворяне Фокин и Богомолец. К чести жандармов нужно сказать, что их интересовал не только объем кредитных операций, но и практики кредитования, считавшиеся особенно зловредными
