, MDCCCXXXI. Не триумф, значит, а благодарность; или благодарность за триумфы. Я постоял под аркой и понаблюдал, как китайское семейство садится в машину. Они уехали, и остались только я и терпеливая лошадь. Кроме нас двоих, здесь не было живых животных, а в наши легкие с каждым вдохом проникал холодный туман. Здесь я находился, казалось мне, без какой-либо цели; конечно, если исключить версию, что находиться вместе в одной и той же стране, наподобие того, как я и моя Ома сейчас (разумеется, если она еще жива), – само по себе утешение.
В те первые несколько дней в Брюсселе я предпринял несколько бессистемных попыток ее отыскать. С чего начать, оставалось совершенно неясно. От справочников не было толку: Магдалена Мюллер не значилась ни в телефонной книге, которая нашлась в квартире, ни в другой, которую я перелистал в телефонной будке. Я задумался было над идеей объездить дома престарелых и внезапно, необъяснимо устыдился того, что французский знаю плохо, а фламандского вообще не знаю. В пяти минутах ходьбы от моей брюссельской квартиры, на первом этаже узкого здания, была вывеска «Интернет-кафе. Международный переговорный пункт». Я зашел туда в надежде поискать информацию в Сети.
Там был ряд деревянных будок со стеклянными дверями – для телефонных переговоров – а также полдюжины компьютеров. За стойкой дежурил мужчина, на вид лет тридцати с небольшим. Чисто выбрит, приятное худощавое лицо, прямые черные волосы. Он указал мне на компьютер в глубине зала. Я быстро нашел алфавитный телефонный справочник Бельгии. К моему удивлению, открылась англоязычная версия сайта, и я шустро ввел в окно поиска имя «Магдалена Мюллер». Отыскалось множество особ с именем «Магдалена М.», много других, внесенных в справочник под именем «М. Мюллер», и два точных совпадения – «Магдалена Мюллер», но обе с двойными фамилиями.
Я покинул сайт и вернулся к стойке. Заговорив с мужчиной на ломаном французском, оплатил услугу – за двадцать пять минут пользования интернетом набежало пятьдесят центов.
На следующий день я зашел в интернет-кафе проверить электронную почту и, покончив с ней, пошел платить. Но на сей раз перед уходом я удивил мужчину, спросив по-английски, как его зовут.
– Фарук, – сказал он.
Я представился, пожав ему руку, и добавил:
– Как ваши дела, брат мой?
– Хорошо, – сказал он с торопливой, озадаченной улыбкой.
Выходя на улицу, я призадумался, как он воспринял эту напористую фамильярность. А еще задумался, что заставило меня произнести эти слова. Я решил, что взял фальшивую ноту. Но скоро пересмотрел свою оценку. В это интернет-кафе я буду ходить еще несколько недель, так что лучше обзавестись там друзьями; и, как обнаружилось, наш диалог задал интонацию общения на следующий день.
