– Я хирург, – сказала она, – теперь на пенсии, но последние сорок пять лет проработала в Филадельфии, мой профиль – хирургия ЖКТ.
Я рассказал ей, что учусь в ординатуре, и она упомянула имя одного психиатра.
– Ну-у, он там работал когда-то, возможно, больше не работает. Всё-таки столько лет прошло. Вы когда-нибудь стажировались в Гарлемской больнице?
Я покачал головой и сказал, что окончил медицинскую школу в другом штате.
– Я упомянула об этой больнице только потому, что недавно была в ней на нескольких консилиумах, – сказала она. – Я на пенсии, но захотелось поучаствовать в каком-нибудь волонтерском проекте, так что в Гарлемской больнице я бывала. – И добавила: – Я только что слегка несправедливо отозвалась о нигерийцах, должна сказать, что ординаторы из Нигерии – превосходные специалисты.
– Ничего, не волнуйтесь, – сказал я, – мне случалось слышать отзывы намного похуже. Но скажите-ка: в Гарлемской больнице среди ординаторов почти нет американцев, так?
– Ну-у, несколько наберется, но в целом вы правы: там много африканцев, индийцев, филиппинцев, и коллектив замечательный, серьезно. Некоторые из них, выпускники зарубежных университетов, подготовлены намного лучше, чем те, кто учился по американской системе; например, диагностикой обычно владеют на высочайшем уровне.
Дикция у нее была четкая, акцент – лишь со смутными нотками чего-то европейского. Она сказала мне, что училась в Лувене.
– Но чтобы стать там профессором, необходимо быть католиком, – сказала она со смешком. – Для атеистов типа меня это не так-то просто; а я всегда была неверующей и навеки ею останусь. В любом случае, он лучше Брюссельского свободного университета, где никто не сможет достичь хоть малейших успехов в своей профессии, если он не масон. Я не шучу: университет основан масонами и до сих пор остается чем-то вроде масонской мафии. Но Брюссель мне нравится, он мне до сих пор родной, даже спустя столько лет. У него есть свои плюсы. Например, расовый дальтонизм, которого нет в Штатах. После выхода на пенсию я каждый год провожу там три месяца. Да, у меня есть своя квартира, но я предпочитаю останавливаться у друзей. Дом у них большой, на юге города, в Юкле. А где собираетесь поселиться вы? А-а, да-да, в принципе недалеко, просто пойдете от парка Леопольда на юг и уткнетесь в тот район. Будь у вас карта, я бы показала.
Затем, как если бы разговор о Брюсселе тихонько приотворил дверь ее памяти, она сказала:
