— Звонил, звонил я… в твои кадры, — сразу беря быка за рога, заговорил Тимошин, с аппетитом, почти жадно закусывая. — Потеряли они твое дело… Ну, что смеешься? И на старуху бывает проруха! Говорят, раз в десять лет такое бывает. Но бывает!
Он развел руками и захохотал, благодушный и недоверчивый.
— Не беспокойся! Найдут, — коротко и жестко сказал он и отодвинул тарелку. Короткий, обидный блеск мелькнул в его взгляде, мол, не смотри мне в тарелку. «Я — другой… Другой! Сытый. И не вздумай напоминать мне о прежних местах в иерархии молодости. Если умный, поймешь…»
— А я и не беспокоюсь. Найдут, конечно! — Кирилл Александрович ел вяло, аккуратно, по привычке старательно пережевывая. Он почувствовал, что Тимошин слишком пристально наблюдает за всеми его действиями.
— Слова не сказал… А прямо в глаза бросается, как ты изменился.
Кирилл Александрович поднял на него взгляд…
— Смотри, сколько баб в зале! Да еще каких баб… А ты даже шеей не крутишь, — чуть смущенно, а от этого неприятно-откровенно усмехнулся Тимошин.
Корсаков оглянулся и через двери увидел в синевато-темном облаке дыма небольшой, плотно набитый зал… Одно, другое женское лицо… Чьи-то хорошо причесанные черные волосы и удивительные… глаза…
Они были привычно, издавна знакомые…
— Ну, вот… так-то лучше. Замер аж! Прямо — в стойку! — с облегчением засмеялся Тимошин.
— Соседка… — машинально ответил Кирилл. Удивился: «Неужели можно быть такой? Навсегда молодой?»
Она же была старше его… Конечно! Кирилл был еще совсем мальчишка, лет пятнадцати, а она уже тогда была яркая, молодая, независимая женщина. Иногда он видел ее с как-то по-особому спортивными, длинноногими, из другой, беззаботно-знаменитой, жизни парнями. То ли спортсменами, то ли мотогонщиками… А может, летчиками? Но старше, старше его! Самостоятельнее, сильнее! Независимее.
Она потом мелькала на Московском фестивале, пела по телевидению. Фамилия у нее была, кажется, армянской. Может быть, по мужу? Нет, скорее это была ее девичья фамилия.
Женщина тоже смотрела на него, очевидно, привлеченная его растерянно-живым взглядом.
Она была, судя по всему, неудавшаяся певица. Взрослое Кириллово знание подсказывало ему, что она несчастлива и в обычной жизни. Сейчас он уже видел, что она, конечно, и постарела, и хоть одета с прежней претензией, но, как раньше говорили, красота ей была не по средствам. Лысеющий, худой, гораздо моложе ее мужчина сидел вполоборота, почти затылком к Кириллу. Было почему-то ясно, что он неудачник, раздражен, слабохарактерен и капризен. Что она не то что любит, но привыкла к нему. За неимением лучшего тащит его судьбу и даже боится потерять…
