— Мне плевать, зачем она… Зачем она пошла на это! — повторял он. Теперь это звучало растерянно. — Мне за сорок! А ей двадцати еще нет! И не делай постную мину! Вы прекрасно все знали! Пусть… не обо мне! Но ты знал… Знал, что твоя дочь… Беременна! Но не хотел отдавать себе в этом отчета? Не хотел беспокоить себя? Ты же выше этого?! Ты же — высоконравственный! Высокоидейный! Совершенство ты наше…
В тот же момент, со страшным металлическим грохотом, что-то рухнуло в глубине квартиры.
— Что… Это? — беспомощно озираясь, вскрикнул Нахабин. И тут же рассердился. — Что у вас творится в доме?! Тетя… Кто… Там еще?
— Женщина… Пришла стирать, — Евгения Корниловна была уже у двери. — Таз, кажется, упал…
— Так выгони ее! К чертовой матери! — кричал Олег. — И таз… свой выброси! Какие тазы?! У людей… Нормальные стиральные машины… А тут… Какие-то тазы?! Какие-то прачки?!
Он, со злости, двинул тяжелый старинный стул и ушиб ногу. Сморщился от боли…
Галя подошла к нему и обняла его за плечи.
— Ну, что вы сидите? Евгения Корниловна? Разберитесь! — пришел в себя Нахабин.
— Есть вещи… Олег Павлович! В которые я прошу вас… Не вмешиваться! — Она приподняла скатерть. — Такие ткани только дикарь может стирать в машине. Вы поняли меня?
Она очень серьезно посмотрела на Нахабина. Не ожидая ответа, вышла из столовой с высоко поднятой головой.
— О! О! Тоже — королева! Хранительница устоев!
Нахабин пытался пригласить Кирилла в сообщники. Он снова сел за стол, резким движением выпил остатки водки. Задумчиво, отстраненно, посмотрел на Галю.
— Мне… Уйти? — тихо спросила она.
Он молча кивнул головой.
Теперь, вдвоем, они сидели по разным концам длинного — бесконечно длинного — стола.
— Ты… Прости меня! — неожиданно открыто сказал Нахабин. — Просто не люблю я этого… Неясностей! Церемоний! Китайских…
Он ждал, что Корсаков ответит. Но Кирилл сидел в той же, неестественной, замершей позе.
— Болеешь, что ли? — спросил Нахабин. Лицо его исказила досада. — Ты не беспокойся! Галю я не брошу… — тихо добавил он. — С женой у меня давно… Непорядок! Отступится! Согласовано!
— Что… Согласовано? — еле слышно спросил Кирилл. Поднял глаза на Олега Павловича.
Нахабин увидел в них такую растерянность, такую боль, что невольно отвернулся.
— Не надо! Не надо… Так! На меня смотреть! Не маленький небось? Сам должен понимать! Такие вещи у нас надо согласовывать!
— Что?! Понимать? Что — согласовывать?!
— Ну, это… Все! — неопределенно показав рукой, ответил Олег. Встал, снова сел. Потянулся к штофу, но не налил. Потер рукой лицо.
