После обеда сало порезали на куски и сложили в большие котлы. Салом заполнили все чумашки, всю посуду.
— Теперь на всю зиму хватит, — радовалась мать.
Но однажды зимой отец вошел в юрту невеселый.
— Новости плохие. Чингиса Кимонко потерял брата. Дисанга пошел на охоту и не вернулся. Медведь задавил. Разорвал его пополам. Вот какое дело.
В юрте наступило молчание. Бабушка сказала:
— Значит, медведь нарушил законы. Вот как плохо…
— Надо отомстить медведям. Теперь мясо и сало медвежье кушать не будем.
Отец велел достать все чумашки с медвежьим салом. Мясо и сало выбросили на снег, отдали собакам. Все удэгейцы из рода Кимонко сделали так и объявили медведям месть.
Как только потеплело, снег растаял. Наступила весна. Река шевельнулась и понесла на льдинах нартовый след. Утки-кряквы полетели над рекой туда-сюда в поисках добычи.
Охотники вышли на берег Хора. Отогретые солнцем, повеселели, курят трубки, смеются. Старый Чингиса ходит по берегу, заложив за спину руки. Широкое, круглое, как луна, лицо его покраснело от ветра и солнца. Он ходит, взад-вперед, курит и разговаривает. Когда он говорит, не вынимая изо рта трубку, седые, стриженые усы его подпрыгивают.
— Будем сегодня медведя судить. — Чингиса взмахнул рукой: — Позовите сюда мужчин из рода Кялундзюга. Пусть помогут судить.
Около старой ели горел костер. Шаман уже надел свой халат, увешанный костями и железками. Ему разогрели бубен. Ванцали — сын пострадавшего охотника — принес голову медведя. Он отомстил за отца. Голову медведя приставили к стволу старой ели, повернув оскаленной пастью к толпе. Рядом с головой зверя стоял котел. В нем были три серебряных монеты. Тут же поблизости положили две стрелы, копье и орлиное перо.
От костра плывет дым багульника. Шаман взял бубен. Загремели побрякушки. Шаман подпрыгнул, заплясал вокруг костра, приговаривая:
— Сок-сок-сок[42]…
Он пляшет согнувшись. Ему тяжело. Он держит путь к главному медведю. Медведь живет на вершине большой горы. Шаман дышит порывисто.
— Я уже поднимаюсь на вершину горы. — Он всматривается вдаль и весь трясется. — Подхожу к берлоге. Сок-сок-сок!.. — Он взглянул на Чингису.
Чингиса должен вести разговор с самым главным медведем. Шаман — посредник. Через него можно сказать медведю все, что нужно. Чингиса вышел из толпы вперед, встал на колени и заговорил:
— Зачем нарушаете старые законы? Ваш медведь убил моего брата. Зачем так делаете? Когда мы идем на охоту, помним наш уговор, надеемся, что медведи не тронут нас. Теперь отвечайте.
