— Вон мои окна, — указал он на три темных окна, явно выбивавшихся из ряда своих светлых собратьев. — Зайдем? Приглашаю в гости. Посмотришь, как я живу. Видя нерешительность девушки, он потянул ее за руку в подъезд. — Ну, не бойся, никто тебя там не съест, я живу один.
— Я не боюсь. Тебя — не боюсь, — сказала Свелта.
Она казалась отважной, но Гиль ей не поверил.
Они поднялись на второй этаж. Гиль открыл ключом дверь и слегка подтолкнул девушку в квартиру.
— Вот оно, убежище отшельника, — отрекомендовал он свое жилище.
Свелта прошла вперед и, в нерешительности остановившись на середине комнаты, с опаской огляделась по сторонам. Услышав за спиной щелчок и скрежет проворачивающегося в замке ключа, она стремительно обернулась. Гиль, ничего не объясняя, опустил ключ в карман и, подойдя к девушке, стремительно поцеловал ее в губы, помимо воли отметив, как мелко дрожали под его руками ее покорные плечи. Он был почти груб.
— Вот так, — сказал он, отпуская ее, и подумал, что теперь уж наверняка все будет так, как он задумал.
Он зажег бра и выключил верхний свет, после чего ткнул пальцем в кнопку магнитофона. Минуту вслушивался в леденящие звуки кул-джаза, словно снегом наполнившие комнату. Мысли его в эту минуту были странно далеки, в том невозвратном времени, когда он не мог и помыслить о том, что собирался совершить сейчас. В который уже раз за вечер сожаление об утраченном острым крюком зацепило сердце и потянуло куда-то в сторону. «Может, зря все это? — вяло подумал он. — Ничего ведь не изменится, ни себе, ни кому другому этим я все равно ничего не докажу… «Чтоб не терять решимости, он перестал думать и, вздохнув, повернулся к девушке.
Покорно, как ему показалось, опустив руки, Свелта стояла там, где он ее и оставил. Широко распахнутые ее глаза были полны тревоги, недоумения, непонимания, и неотступно смотрели на него.
«Ну вот, — решил Гиль, — музыка и полумрак располагают, интерьер — соответствует, значит — вперед!»
И он двинулся вперед, как кот к замершей в надежде, что ее не заметят, мыши, чувствую сам чрезмерную расхлябанность своей походки. Почувствовал еще, как с каждым шагом что-то восстает в его душе против того, что он собирается сделать, противится до такой степени, что перехватывало дыхание. Но он упорствовал, он преодолел внутреннее сопротивление и, подойдя, вновь поцеловал Свелту в губы. Почувствовал, как напряглось и следом обмякло ее тело. Оторвавшись от ее губ, глядя ей прямо в глаза, он стал медленно расстегивать кофточку на ее груди. Кончики его пальцев странно одеревенели, так, что он не чувствовал ими мелких пуговок, он занервничал и стал дергать ткань блузки, рискуя порвать.
