Из солнечного состояния возвышенного недоумения его вырвал неуместный, как дыра в мироздании, внезапный крик женщины.
Проскользив по льду добрых пять метров, Антон остановился и, повертев головой, быстро осмотрелся. И тут же понял, что произошло и что вот-вот случится.
Какой-то шалопай-мальчишка, торопясь перебежать через улицу, поскользнулся и упал прямиком на проезжей части. Шапка его слетела с головы и двигалась рядом с ним, в то время как он, скользя, поворачивал рыжую свою головенку в ту сторону, с которой на него надвигалось обычное городское такси. Водитель такси тормозил с искаженным лицом, в то же время выкручивая баранку то в одну, то в другую сторону. Машина продолжала нестись вперед, пусть и виляя из стороны в сторону, и не успевала, не успевала остановиться. А мальчишка никак, никак не успевал убраться с ее пути.
А вот Антон вполне мог успеть.
Все дальнейшее было делом одного мгновения.
Мир сдвинулся в синюю часть спектра и время остановилось.
Сорвавшись с места, Антон толкнул в грудь зевавшего тут же парня и выскочил на дорогу.
— Стой, дурак! — заорал парень ему вослед знакомым, как показалось, голосом.
Но некогда с этим разбираться, некогда.
В два прыжка Антон преодолел отделявшее его от мальчишки расстояние, подхватил его подмышки и, разогнувшись, словно стальная пружина, отбросил в сторону. Он еще успел заметить, как ребенка подхватили чьи-то руки. В следующий момент подоспевшее авто по-бычьи тупо ткнуло его в бок, боднуло. Силой удара его подняло в воздух, перевернуло, потом машина приняла его на багажник, наподдала и им, он завертелся, увлекаемый новым импульсом, сорвался в штопор и, не выходя из него, ударился головой о то, ниже чего уже было не упасть.
Свет померк еще раньше, до этого последнего удара, после удара свет погас совсем.
Жизнь выключилась с легкостью телетрансляции.
А когда Антон понял, или ощутил, что жизнь включилась и заработала снова, он открыл глаза. И все, что он увидел, была лишь темнота.
— Я не вижу, — сказал он, обращаясь к этому темному, по первому ощущению — враждебному пространству. — Я ничего не вижу!
— Потерпи, миленький, — ответил чей-то тихий голос.
И — он узнал его!
— Анна! — позвал другой голос, и Антон вспомнил, кому голос принадлежал, он слышал его накануне. Вот-вот, накануне.
— Анна, пошли отсюда! — Эжбицкий был как всегда настойчив. — Пошли, опоздаем же. Здесь полно народа, ему и без тебя помогут.
— Что? — не поняла Анна. — Что? А… Ты иди, иди.… Куда ты там хотел… Я здесь…
