Вот и зрители разошлись. Стали выходить актёры. Почему-то выехал Капа[55] на своей машине. У него ведь нет роли в этом спектакле. Потом, по-моему, Кузнецов, а за ним молодёжь. Ушла Ковель, а Зэмэши нет. Я уже не нервничаю, а просто пекусь на солнце. Жарко. Состояние сонно-расслабленное. Начинаю тихо маразмировать. Высвеченная солнцем, сверкает Фонтанка. По ней мчатся моторные лодки и белые катера, красиво вспенивая воду. За ними проплывают редкие жёлтые листья, а у самого гранита покачивается на волнах зелёная бутылка, упорно не желающая никуда плыть. Вот парень катает девушку на лодке, сидит, свесив ноги в воду, и загорает. Нюша ничего этого не видит, её глаза прилипли к двери проходной. Я смотрю вдаль Фонтанки, туда, где солнце и где прохладно и свежо синеют купола Троицкого собора. Я плавлюсь от жары и начинаю мечтать вслух. Мне кажется, что от синих куполов, вдоль Фонтанки сейчас пойдёт к нам мой милый белый слон. «Что, если можно… Вот забавно…» (Граф Нулин в этот приезд стал моим лейтмотивом). Идёт Т.В., вот она поравнялась с нами, и – я бросаюсь в Фонтанку. Нюша ныряет за мной. Зэмэша в ужасе застывает на мосту, простирая к нам руки. Добровольцы из народа кидаются спасать нас. Визг женщин, свистки милиции. Т.В., проходя, медленно поворачивает голову, скользит взглядом по воде, где мы пускаем пузыри, и гордо шествует мимо. Лоб мой раскаляется. Маразм крепчает. Дабы спасти себя и друга от окончательного разложения, я предлагаю перейти в тень, под стену театра. Люди, выходящие из проходной, отражаются в окнах соседнего дома. Я, подслеповато щурясь, в каждом узнаю Зэмэшу. Поэтому, когда действительно выходит она, Нюша мне не верит. Я чувствую. Но тут из-за угла появляется сама Зэмэша, и мы сразу же попадаем в её обнимающие руки, как птенцы под крылья – один под одно, другой под другое.
– Девочки! Наконец-то приехали!
– Зэмэшенька! Мы Вас ждём-ждём, ждём-ждём, а Вы всё не выходите.
– А я и вообще случайно вышла. Мы сидим там спокойно, ждём четырёх часов, когда нам надо будет на репетицию в театр Ленсовета идти. А тут вышла посмотреть девчонок[56]. Они должны у меня вещи забрать. Театр на ремонт закрывается, и такое объявление вывесили: «На время пассивного периода просим актёров убрать вещи из грим-уборных». Придумают тоже – «пассивный период»!
Зэмэша уходит за вещами. Скоро приходят девочки. Она им отдаёт «реквизит» и прогоняет: «Идите. Меня вот девочки проводят». Идём.
