Ну, что-то я расхвасталась.
Начались репетиции с Эрвином Аксером – «Наш городок» Уайлдера. Бесконечно сложно, на сцене всё воображаемое, – и двери, и улицы, и сад, и огород, и тарелки, сковородки, чашки, блюдца, несуществующая лошадь, с которой все играют, и даже несуществующие партнёры, с которыми мы общаемся, – так, например, есть сцена, – играем мы, три актрисы, а нас на самом деле шесть. Кошмар! Как это всё осилить и оправдать!?
А спектакли у меня!!! 20–22 в месяц!
Как-то подошла ко мне сочувствующая билетёрша:
– Бедная, Вы, З.М., как Вы устали, мы об этом всё время говорим.
– Да что вы, голубчик, какая же я бедная, я самая счастливая! Я знаю актрис, всё отдавших бы за эту мою «бедность».
И, наконец! Анюта!
Я же бабушка!!!
Ба-бу-шка!
Хотели назвать её Анюткой[25], а Наденьке в больнице сказали, что нельзя называть именем живой прабабушки, – одно имя вытесняет из жизни другое. Вот мы и решили: «Пусть долго живёт наша прабабушка Аня и пускай будет наша девочка Машенькой».
Надька такая молодчина, – вес девоньки нашей 3900.
Я была жутко простужена и увидела её только на 24-й день. Это такое чудо, а не девчонка. Белая мордаха и просто карандашом чётко нарисованы, как у кинозвёзд, брови, – вместо глаз, – два синих шара, – носик розовый, курносенький, а рот мой, – маленький-маленький. И девчуха поразительно, – тьфу-тьфу, – спокойная. Поест и спит, гуляет, – спит, – любит купаться, – добудиться её, чтобы покормить, нужно минут 15, – даже если плачет, то так нежно и тихо, что даже в коридоре не слышно её плача.
<…>
Опять много-много дней, – работа, работа, работа, репетиции, спектакли, съёмки, озвучания. Иногда удивлённые коллеги спрашивают, – «А что это ты так хорошо выглядишь?»
И я никогда не открою им моего секрета, а секрет прост: «Я всем нужна, и в театре, и в кино, и на телевидении».
Я уже много месяцев не высыпаюсь. Но когда после утомительной утренней репетиции, я знаю, что меня ждёт машина, которая повезёт меня на съёмку, а после съёмки привезёт меня на спектакль. Я даже не могу тебе объяснить, что это за ощущение. Рождается какое-то второе и третье дыхание, радость жизни.
Ну, и ещё раз судьба подарила мне весну.
В Феодосии снимали натуру Фарятьева. У меня спектакль 4 апреля и 7-го утром. Что делать? Нелетная погода, самолёты задерживаются. Таня Бедова уже не прилетела на один спектакль.
Я нагло вру Валерьяну[26], что еду в Москву.
Всё-таки, наверное, я отмеченная Богом.
Прилетаю в Симферополь, еду на машине в Феодосию… Скрываю свою заплаканную рожу от шофёра и от сопровождающего товарища из местной администрации. Надеваю чёрные очки, – они ведь ничего не поймут, почему более чем взрослая женщина плачет.
