Радиола стоит на двух берёзовых чурбачках, их притащила ЗэМэ вместе с Олей. На других чурбачках – причудливые корни дерева: то ли балерина, то ли чудище лесное.
Книжный шкаф забит книгами, остатки прежней роскоши. Между книгами фотография Вани и какого-то болгарского друга, он умер недавно. Он был «замечательный человек». Над шкафом портрет Чехова и небольшой рисунок Гаричева же – Юрский с саксофоном из спектакля «Божественная комедия».
Сервант завален сувенирами.
– Вот вы вчера чего-то тут болтали: Какая квартира! У меня же всё не просто так. – Она берёт вещи, одну за другой показывает нам. Она знакомит нас с вещами и людьми.
Вырезанный из дерева портрет человека – это ей подарил какой-то мальчуган на первом её концерте без С.Ю. Собака с длинным-длинным носом:
– Её мне прислала в больницу Наташка Т.: «Когда тебе будет плохо, то ты её гладь». – ЗэМэ любовно гладит пса.
Ослик – «Его мне подарил мой любовник, извините за компанию, хороший был человек».
Гонг шекспировского театра, колокольчик курса (лучшему актёру года), чашка тончайшего фарфора (когда-то её подарил друг С.Ю., чтобы замолить разгульную ночь на гастролях в Германии); кусочек пушкинского колокола, подаренный Семёном Степановичем Гейченко. ЗэМэ говорит об этом подарке с трепетным благоговением. Солёные и сахарные кристаллы, жетон от ключей будапештской гостиницы, сделанный в форме самой гостиницы (тут ЗэМэ рассказывает историю похищения жетона), деревянный пингвинчик – подарок маме от Вани на Восьмое Марта, кусочек резьбы фонаря БДТ (от первого выпуска студии БДТ). И ещё – огромное количество сувениров, а вместе с ними и рассказов о прекрасных людях, встретившихся на её пути.
В комнате нет люстры, вместо неё рог, а из него торчат стручки красного перца. На стенах висят цветы в птичьих гнёздах, ветки деревьев, какие-то травки, над телевизором берёзовая кора в корявых наростах, а в них – свечи, всего три, а между ними «лунная ветка». В корзине для газет – шпага.
Комнату ЗэМэ описывать больше не могу – нет сил, получается инвентарный перечень вещей, нет самого главного – души. Правда, как сказала ЗэМэ, за душу сейчас мало дают.
На кухне – кавардак: немытая посуда, фарфоровая курица, прямо как настоящая, и тюльпаны в великолепной огромной чёрной корзине. В такую корзину только картошку собирать, а в ней – тюльпаны. Тоже – огромные, красные, а один – розово-пестрый, бело-розовый, наш, то есть он распустился у нас на глазах.
