Комната. Обстановка очень простая, мебель самая примитивная: два то ли серванта, то ли шкафа, один для книг, другой для «реликвий», телевизор, старая радиола, стол, несколько кухонных стульев, старый платяной шкаф, кресло, кровать, зеркало, торшер. Но что за чудо эта комната!
Зеркало стоит в углу, у окна, с другой стороны – торшер. Двойное освещение создаёт перспективу бесконечности, все предметы в этом зеркале выглядят причудливыми и пришедшими из далёкой дали. И само зеркало, словно пришло из глубины времён. Сверху, как рама, подаренная нами резьба из северной церкви (XVII век), – мы её привезли из-под Архангельска из диалектологической экспедиции. На подзеркальном столике – иконы (Богородица и Св. Пелагея).
– ЗэМэ, можно прочитать, что написано на иконе?
– Да, разве вы ещё не читали?
– Нет, – мы берём икону и начинаем с Леной читать вслух.
– Нет, нет. Это должен каждый читать про себя. Это святое дело.
Читаем каждый про себя. Распространённый христианский сюжет: жила некая дева, была грешницей и распутницей, жила в праздности и богатстве, покаялась, раздала все драгоценности, стала вести жизнь праведницы и сподобилась благодати при жизни совершать чудеса.
Здесь же деревянный божок, кем-то подаренный, наш кораблик. Сверху, закреплённый за резьбу, спускается крест Святого Иштвана, висит фотография Киры Лаврова.
Рядом с зеркалом стоит диван (кровать), кровать не кровать, назначение её не понятно: может быть, когда рядом стояла вторая, они и были кроватями, а сейчас это с таким же успехом можно назвать раскладушкой, топчаном, и ещё чем-нибудь в этом роде. На ней сидят, играют в разные игры, на ней разбирают архив, порой она заменяет стол, который всегда завален либо бумагами и книгами, либо посудой. И вот на ней ЗэМэ иногда спит, иногда. Потому что вообще неизвестно, когда она спит. Над кроватью – католическое распятие, а прямо перед глазами – два парных портрета, написанные Гаричевым[82]: ЗэМэ и Юрский, между портретами – цепь. Но цепь разорвана и не касается портретов. На стене напротив ещё одна картина Гаричева – Голубая «Моя луна», под ней цветы и красный перец, а ещё ниже – вторая картина, без названия – на ней две обнажённые фигуры, мужчина и женщина, они сидят к нам спиной, а, может быть, это не фигуры, а просто глыбы удивительно нежно-розово-зелёного камня.
Стол. Стол старый, над столом портрет Киры Лаврова (тоже работы Гаричева), дальше – шкаф, шкаф тоже старый, наверху – книги и сувенирные кошки (подарки к спектаклю «Кошки-мышки»).
