Маленьким детям у аборигенов Австралии (как, впрочем, и у многих архаичных народов) дозволяется практически всё. Считается, что дети не должны плакать, иначе они будут расти слабыми, поэтому им дают всё, что те потребуют, не применяют к ним продуманных наказаний, только в самом сильном гневе отец или мать могут прикрикнуть или шлёпнуть совсем расшалившегося ребёнка, в крайнем случае будут угрожающе стучать палкой по его следам на земле, как бы предупреждая, что произойдёт, если тот и дальше не перестанет капризничать (Берндт, Берндт 1981: 114–116; Hernandez 1941).
В то же время, многое в отношении к детям — осуждаемый, но не наказуемый инфантицид, очень скромный погребальный обряд, необязательность мести за убийство ребёнка — свидетельствует не просто об их невысоком социальном статусе, но и о том, что они не считаются полноценными людьми (см. подробнее: Howitt 1904: 748–750; Bates 1938; Hernandez 1941: 126–130; McCarthy 1957: 104–105; Артёмова 1987: 85–87).
До начала инициации воспитание ребёнка — это дело только его семьи. Обучение же происходит совсем непринуждённо, по словам Р. и К. Берндтов, это скорее часть его настоящей жизни, чем подготовка к будущей (Берндт, Берндт, там же). Но как только старшие решают, что пора, и проводят первые обряды, символизирующие вступление подростка на тропу посвящения, рушатся все старые отношения с окружающими, приходит конец детству, вседозволенность и свобода сменяются жёсткой системой регламентаций, и прежний баловень превращается в аскета.
К посвящаемым приставляются наставники, которые всё время курируют их, нашёптывают им на ухо, как вести себя в тех или иных ситуациях, навещают в период уединения в буше, объясняют новые обязанности по отношению к родственникам, старшим мужчинам и постоянно втолковывают им племенную мораль: не воруй, говори всегда правду, не ругайся со старшими, не бегай за женщинами, которые тебе не принадлежат…(см. Warner 1958: 284, 356; Howitt 1904: 525; Локвуд 1969: 30).
Многие требования, предъявляемые к поведению неофита, достойного открывающихся ему тайн и вступления в новый социальный статус, как бы в утрированном виде повторяют черты идеального взрослого мужчины, молчаливого, выносливого, сдержанного в проявлении своих эмоций: почти в течение всех церемоний инициируемый должен хранить молчание, не реагировать на провокационные реплики, соблюдать пищевые табу, которые фактически держат его впроголодь, ни одним мускулом лица не выказывать страх, удивление, боль…
