При этом во всех случаях участники церемоний не следуют повседневным нормам и запретам и уподобляются мифическим существам, которые свободно нарушали самые страшные табу, совершали инцесты и были наделены огромной созидательной силой (см. Очерк 4).
В первобытной культуре цена тайным священным знаниям — само существование людей и природы. «Посвящённые мужчины, мифы, обряды и священные места рассматриваются как звенья единой цепи, соединяющей с прошлым, стоит только осквернить священные места или пренебречь ими, забыть мифы и не выполнить обрядов, и жизнь, происходящая из Времени Сновидений, прервётся» (Elkin 1964). В глазах аборигенов — люди, животные, растения, горы и воды, мифические и реальные предки — все связаны между собою исторически, материально, морально. Чтобы эта связь не порвалась, чтобы установленный миропорядок не был разрушен, необходимо поддерживать его определёнными ритуалами и контактом с теми духовными существами, которые когда-то его создали. Знание и понимание всего этого идёт от предков и передаётся от отцов к сыновьям (Stanner 1959: 116).
В таинство входит не только знание о прошлом, но и отношение к нему. Прошлое не исчезает, а остаётся навечно, оно было, есть и будет, так как мифологизированная история уходит в мир сакрального, а он существует параллельно обыденной профанной жизни. Предполагается, что прошлое, тотемические предки, духи и души умерших соплеменников занимают место за кулисами повседневности и активно вмешиваются в жизнь людей.
Человек, сопричастный таинствам, вводится в общий миропорядок и становится как бы посредником между обыденным и сакральным, проводником животворной магической силы, которой наделено вечно существующее прошлое или страна предков.
Так как преемственность тайных знаний понимается как залог продолжения жизни, на плечи посвящаемых возлагается ответственность за существование мира.
Сказанное вовсе не отвергает распространённого мнения о воспитательных функциях возрастных инициаций, о том, что они должны развить и укрепить в юноше качества, необходимые взрослому мужчине, дисциплинировать его и обучить владению оружием (Токарев 1956: 17).
Действительно, именно с инициаций начинается планомерное целенаправленное обучение, они кладут конец детской вольнице. Перефразируя известную восточную пословицу, можно сказать, что аборигены до начала обрядов инициации обращаются с ребёнком как с господином, во время их — как с рабом, а по завершению — как с ровней.
