Фаза сегрегации может продолжаться от нескольких дней до нескольких месяцев. Чаще всего инициируемые ведут уединённый образ жизни, соблюдают ряд пищевых ограничений, самостоятельно охотятся, отдавая большую часть добытого своим наставникам, которые готовят их к главным обрядам посвящения.
Разрыв с прежним социальным окружением и вступление на путь посвящения всегда представляется как выход из мира обыденного в мир сакрального, а такое путешествие в «мир иной» в сознании первобытного человека, сознании, подчинённом циклической концепции времени, отождествляется со смертью и возрождением. Причём суть не в смерти как таковой, а в том, что она является понятным способом перемещения из одного мира в другой.
Таким образом, в обрядах инициации переход от прежней социальной позиции к новой, у каждой из которых свои нормы поведения и своя система ценностей, осуществляется через символическую смерть. Представления о символической смерти и последующем возрождении, а также церемонии, в которых они воплощаются, образуют переходную лиминальную фазу инициаций.
Символическая смерть — центральный момент инициаций вообще, не только возрастных. В других обрядах перехода, если тема смерти и присутствует, то в более завуалированном, стёртом виде. Здесь же во всём, что происходит с неофитами, можно увидеть символику смерти.
Матерям внушают, что их сыновей глотает монстр, мифический питон или главный дух, а потом выплёвывает их уже взрослыми мужчинами. С этим сюжетом связано сооружение во время инициаций хижины в виде макета животного, у которого есть «утроба» и «хвост», и уединение неофита в этой хижине, окончательно покинуть которую он может, только разобрав заднюю стенку, а не через вход. Особые состояния, в которые ввергается посвящаемый, могут рассматриваться как знаки смерти: потеря сознания, невменяемость (это может достигаться при помощи токсических веществ), забвение прошлого, (когда после инициаций мальчик не узнаёт родных, утрачивает простейшие навыки — как есть, пить, умываться; ведёт себя, как ребёнок), также некоторые особенности поведения; посвящаемые должны ходить обнажёнными, должны быть максимально молчаливы и пассивны, наставники переносят их с места на место на плечах, им подолгу запрещается пить и есть; чтобы выразить какое-либо своё желание, они должны прибегнуть к специальному языку (Пропп 1986: 62–68; Элиаде 1956: 31–36).
Эквивалентом мистической смерти многие авторы считают обрезание и удаление пальца или фаланги. Более того, А. Элькин предполагает, что некоторые обряды, входящие в инициацию, произошли от погребальных обрядов, например, выщипывание волос, нанесение рубцов — они могут символизировать обряд сдирания кожи и волос, практикующийся при похоронах в племенах Восточной Австралии, а обряд выбивания зуба — ритуальное раскрывание рта покойнику для того, чтобы он мог продолжать пить и есть в загробной жизни (Elkin 1964:198–199).
