– Спроси у него.
– Сейчас я у тебя спрашиваю.
– Откуда мне знать, почему он ушёл? Главное, что он ушёл. Тебе что-то ещё надо знать?
– Да.
– Что же?
Хелена выпрямилась.
– Я хочу, чтобы ты попросил прощения.
– Тогда прости, я жутко виноват.
– Не у меня. У Калле.
– Это ещё почему?
– Потому что то, что ты сделал, мерзко и отвратительно.
Джоэля как прорвало.
– А я, может, и ЕСТЬ отвратительный. МЕРЗКИЙ, ОТВРАТИТЕЛЬНЫЙ тип. Хочешь, чтобы я написал на бумаге, насколько я мерзок и отвратителен, или будет достаточно, если я просто скажу?
– Джоэль!
За спиной Джоэля мелькнула София, направлявшаяся в прихожую, и Хелена поторопилась протиснуться мимо него.
– Я с тобой ещё не закончила, – строго предупредила она сына, прежде чем покинуть кухню.
– Ты куда? – спросила Хелена Софию.
София, которая как раз завязывала шнурки, ткнула пальцем в свою форменную красную блузу.
– А ты как думаешь?
– Ты поела что-нибудь?
– М-м…
Хелена не отставала.
– Что ты съела?
– Я опаздываю, потом что-нибудь съем.
– На кухне бутерброды.
– Я не успеваю.
– Они уже готовые. Возьми с собой, съешь потом, когда проголодаешься.
София закончила шнуровать и выпрямилась.
– Я не собираюсь брать с собой бутерброды, которые всё равно выброшу, что бы ты там ни думала. Мне вообще наплевать, что ты подумаешь. Это твои проблемы, а не мои.
И она захлопнула за собой входную дверь.
В голове Хелены эхом прозвучали последние слова: «Мне вообще наплевать, что ты подумаешь. Это твои проблемы, а не мои».
Возможно, для Софии так оно и было, но для Хелены проблемы других были её проблемами. Всегда и во всём. На работе. Дома. С Софией. А теперь и с Джоэлем. Она раздумывала, а не последовать ли ей примеру дочери – обуться и уйти. И оставить Джоэля злиться на неё, раз уж ему хочется. Но она так не сделала. Вместо этого Хелена глубоко вздохнула и отправилась на кухню.
Джоэля там не было. Хелена позвала его, но безрезультатно. Гора бутербродов по-прежнему возвышалась на кухонном столе. Она достала тарелку, переложила бутерброды на неё, укрыла полиэтиленовой плёнкой и поставила в холодильник.
Хлопнула дверца холодильника. «Мне вообще наплевать, что ты подумаешь», – прозвучало эхом в голове.
