Возрастной ценз
Что важно: школа была пожизненной. Она не ограничивалась, как сегодня, десятью, одиннадцатью годами. Ученик не имел возрастного ценза. В определенном смысле он являлся «живой книгой», носителем устного предания, тем, в чьем сердце (памяти) сохранялось знание, воспринятое от учителя. Сегодня книги хранятся в библиотеке. Но в то время именно корпорация учеников обеспечивала преемственность и доступность знания. Устное предание — «Тора на устах» — сохранялось на устах учеников.
За этим стоял большой труд и самоограничение. Чтобы запомнить, сохранить и в точности передать объемы, сопоставимые с десятками книг, требовалось значительное интеллектуальное напряжение. Я специально останавливаюсь на этом. Потому что обычно, когда речь идет об устной традиции, представляется, что она сохраняется где-то в «облаке». Что она принадлежит «коллективному сознанию», которое не персонифицируется. Но это не так. За этим стоит сознательный выбор, требующий большой внутренней дисциплины и умственного труда. Ученики — те, кто сделали этот выбор и приняли на себя «иго Торы». Торы, «которая на письме» и которая «на устах».
Ученичество не может быть лимитировано — объем знаний превышает возможное. «Ты не обязан закончить работу, но ты не волен бросить ее. Награда? — Знай, что плата праведникам в будущем» (Авот, 2, 16). Другое высказывание того же рабби Тарфона (вторая половина I века по Р. Х.), обращенное к ученикам: «День короток, работы много, работники ленивы, плата велика, Хозяин торопит» (Авот, 2, 15). Про самого рабби Тарфона говорили, что он подобен горке орехов — берешь один, и сыплются все, сталкиваясь друг с другом (Гиттин, 77, 1).
Социальная поддержка
Те, кто решались посвятить себя изучению Писания, пользовались социальной поддержкой. Они официально освобождались от налогов и общественных работ: «Со всякого, кто берет на себя иго Торы, снимается иго власти и иго всеобщей обязанности» (Авот, 3, 5).
В свете этого понятней становится евангельская история с дидрахмой (Мф. 17: 24–27), где сборщик налога на Храм не настаивает на уплате, но предлагает, как представляется, сделать добровольное пожертвование: Учитель ваш не даст ли дидрахмы?
«Иго Торы» и «Иго Иисуса»
Но еще выразительнее другое. В мире (как минимум в кругу фарисеев и их приверженцев), где самая большая добродетель — «взять на себя иго Торы», раздается призыв: Придите ко Мне… возьмите иго Мое на себя (Мф. 11: 28–29). В мире, где «иго Торы» облегчает финансовое и трудовое бремя, Иисус возглашает:
