— Пятиминутка, уважаемый Иннокентий Савельевич.
— Да, да, вы совершенно правы, пятиминутка, уважаемая Роза Гавриловна, — наивно соглашался Иннокентий Савельевич.
А на следующий день говорили тоже самое. Игра на интерес. Надоест же когда-нибудь Главной поправлять их, как первоклассников.
Лика в этой забаве не участвовала. Рентгеновский кабинет и так ругали чаще других, требовали хороших снимков, легко зачисляя в плохие непонятные и неклассические случаи, а непонятных и неклассических было через один.
Сегодня про рентгеновский забыли, слишком скандальная получилась история.
В хирургию два раза поступал тридцатилетний мужчина, покушавшийся на самоубийство. Оба раза его оперировал Садчиков. В первый раз Садчиков сказал ему:
— Думаешь, приятель, без тебя здесь работы не хватает?
Месяца через четыре, увидев его снова в приемном покое, Садчиков сказал другое:
— Не там режешь. Хочешь умереть — вот здесь надо.
Вчера мужчина поступил в третий раз. Совету последовал, много зашивать не пришлось, умер.
Садчиков выступил коротко:
— Хочет человек умереть — не мешайте ему!
Главной после таких кощунственных слов пришлось подносить стакан с водой.
Садчикову, как считали, везло. Он делал операции вопреки медицинской логике, и больные, тоже вопреки логике, выздоравливали. А два года назад у него была операция, которая стала то ли легендой, то ли анекдотом: пошли на язву, обнаружили совсем другое, полагалось зашить и не вмешиваться, а он и не подумал зашивать, пошел кромсать и желудок, и кишечник, и еще всякое. Временами вспухала мысль: умрет, теперь этот мужик просто обязан умереть, а пальцы, не подчиняясь ослепляющей тяжести этой мысли, ревизовали внутренности.
Мужик выжил. Очень даже выжил: закидав облздрав и прочие инстанции жалобами на неправильный диагноз и требованиями взыскать с хирурга пожизненную компенсацию в его, потерпевшего, пользу. Садчиков хохотал:
— Он превзошел мои ожидания!
Веселый человек Садчиков.
А теперь на часовке-пятиминутке, несмотря на обилие слов, от выводов уклонялись. Лике казалось, не потому уклонялись, что хотели уберечь Садчикова от неприятностей, и не потому, что признавали его право на отклонение от шаблона, а потому, что предполагали втайне: и слова их, и они сами непременно окажутся поводом для замысловатой насмешки. Лика даже улыбнулась от понимания этого и сбоку поглядывала на человека, таким странным образом противопоставившего себя здоровому коллективу. Садчиков оглянулся и весело подмигнул ей. Главная внезапно объявила пятиминутку законченной.
