После того как похоронили отца, к ним пришел комиссар, говорил о его геройском поступке, о том, что им выплатят пособие, предложил матери работу секретарши в исполкоме. Никогда и нигде не работавшая ранее мать дала согласие.
Вдова, почитавшая мужа при его жизни, озлобилась на покойника, считая его одного виновником своей изломанной судьбы. Бандитов она не кляла. По ее мнению, они-то хоть знали, чего хотели. «Он-то с какой стати? — со злостью думала она. — Ладно бы, если бы был партийным. Подумал ли он о ней, такой еще молодой, красивой? О сыне-школьнике?» Первое время со смертью мужа ее примиряла мысль: не для семьи ли он хотел сохранить те деньги? «А, Герочка, как ты думаешь? — советовалась с сыном. — Спрятать, а потом свалить на бандитов? Это было бы умно, а? Риск, конечно… сам видишь, чем кончилось, но ведь миллионы!» Потом, когда хорошенько вникла во все, поняла, что погиб ее муж не за те миллионы — за принцип. Всего-то! Ну, не дурак ли после этого? А она за ним так ухаживала, так заботилась! Э-го-ист! — вот определение, которое нашла она Геркиному отцу. Почему эгоист? Да потому, что думал о ком и о чем угодно, только не о ней. Подобную же мысль об отце сумела внушить и сыну. А он в тот год уже заканчивал школу.
На сладкой еде, в тепле да в холе видный получался из Герки парень, красивый, рослый. На корке хлеба да картошке, в нетопленых избах произрастали его сверстники. На самый налив мужской силою пришлись им голодные двадцатые годы. В мальчишеских свалках, устраиваемых на переменках, до хрипа и синюшной бледноты давил Галанский своих бывших обидчиков, исподволь, пока без вызова, проверяя на них свое физическое превосходство. С затаенной радостью наблюдал, с каким трудом раздыхивались крепко мятые им однокашники. Сумел Герка подластиться и к парням постарше, что были в поселке в авторитете. С непривычной смелостью разгуливал теперь Гимназист по поселку. На одной из вечеринок неожиданно легко и просто объяснился с Танечкой.
После школы Галанский пошел работать к хозяину пекарни. Тот взял его вроде экспедитора, а проще — мальчиком на побегушках, но жалованье положил приличное. За такие денежки пекарь у «живоглота» к концу дня с ног валился. Нэпман Иван Иванович Самотеев хозяин был крутой, прижимистый и к Герке благоволил не за его красивый чуб и не за то, что был дружком племянника, он и племяннику не давал бы поблажек. Причина была в том, что мать у Герки работала в исполкоме и, как женщина без предрассудков и приятной внешности, имела уже поклонников, которые могли быть Самотееву по тем смурным временам как полезными, так и опасными.
