.
Уже в период кампании в Восточной Пруссии французы стали часто называть казаками все легкие кавалерийские части русской армии, независимо от их фактического состава. Так, в шестидесятом бюллетене Великой армии от 17 февраля 1807 г. сообщалось, что около Вилемберга тысяча казаков освободили три тысячи русских пленных[333]. В то время как в действительности в состав отряда, освободившего русских пленных, наряду с одним казачьим полком пятисотенного состава входили два эскадрона кирасир[334]. Появление крупного отряда русских войск практически в тылу Великой армии сильно обеспокоило французское командование и послужило дополнительным стимулом для призыва польской кавалерии на службу Наполеону.
Во время войны 1812 г. старые стереотипы о казаках и другой иррегулярной кавалерии в составе русской армии вновь появляются на страницах газет. Более широкое, чем в предыдущие годы, распространение бюллетеней Великой армии, которые теперь печатались не только в центральных парижских газетах, но и газетах всех подчиненных территорий, а также выходили отдельными публикациями, способствовало закреплению ряда стереотипных представлений о русской армии в самых широких слоях населения. В дальнейшем многие пропагандистские установки периода войны 1812 г. нашли свое воплощение в многочисленных мемуарах участников похода, которые, в свою очередь, до сих пор оказывают влияние на историографию Наполеоновских войн.
Французская пропаганда 1812 г. в первую очередь пыталась показать слабости русской армии, забыв на время о таких негативных стереотипах, связанных с нею, как жестокость ее солдат. Активное привлечение русским правительством в 1812 г. к боевым действиям крестьян и широкое использование казаков, которых французы пытались представить скорее надоедливыми, чем опасными, поскольку занимаются они в основном грабежами[335], должно было дополнительно доказывать варварство русских. Привлечение мирного населения к вооруженной борьбе противоречило правилам войны, согласно которым строго отделялись солдаты, которые убивают друг друга, и мирное население, которое необходимо защищать.
Напоминая время от времени европейским читателям о жестокости русских солдат по отношению к мирному населению (на территории собственного или союзного государства), наполеоновская пропаганда при этом совершенно опускала тему взаимоотношения с пленными солдатами Великой армии. В обширной французской мемуаристике, посвященной событиям 1812 г., можно найти немало упоминаний о том, как жестоко временами обращались с пленными наполеоновскими солдатами, но это, пожалуй, один из немногих сюжетов, не нашедших отражения в газетах
