. Таким образом, во внешнем виде этих воинов отразились основные страхи европейцев, связанные с угрозой со стороны России, – это соединение восточных черт (клинки дамасской стали) с современными достижениями европейской военной техники (английские пистолеты).
Автор статьи не случайно обратился к рассказам о «татарах» и «казаках». Мысль о принадлежности русских к кочевому миру глубоко вошла в общественное сознание. Стереотипное представление о громадных российских «незаселенных пустынях» тоже играло свою роль в этой концепции. По мнению публицистов конца 1790-х гг., в случае порабощения большей части Европы русские будут отправлять ее жителей на заселение «сибирских пустынь»[310]. Moniteur тоже использовала этот стереотип, когда сообщал о незавидной участи тех из итальянских патриотов, которые не были убиты русскими и австрийцами на месте, а направлялись сразу в Сибирь. В этих представлениях вновь находят отражение взгляды просвещенной элиты кануна Революции на Россию как на северную страну окраины цивилизованного мира, чьи «бесплодные» территории мало населены и поэтому не приносят дохода[311].
В период Итальянской и Швейцарской кампаний австро-русских войск против Франции 1798–1799 гг. солдаты французской армии впервые[312] встретились на полях сражений с героями многочисленных рассказов о далекой «варварской» России. Революционная пропаганда и франкоязычная пресса, зависимая от Директории, прилагали все усилия, чтобы внедрить мысль об относительной слабости России, которая не более чем «колосс на глиняных ногах»[313]. Также важную роль в принижении значимости и опасности противника играли визуальные образы, и в первую очередь указания журналистов на необычный внешний вид русских войск.
Журналисты не жалели темных красок и эпитетов для изображения всей порочности и слабости противника. Летом 1799 г. Moniteur сообщала о прибытии в Копенгаген пяти российских линейных судов и о первых впечатлениях от встречи с русскими моряками: «Многие из числа русских офицеров прибыли для приобретения различной провизии, которую они переносили на борт. Их видели со шпагой на боку, несущими полотенца, наполненные свежими яйцами, а другие из их числа едва держались на ногах, и более дюжины были подобраны вдоль сточных канав. Обыкновенное обращение офицеров с матросами на борту таково, что последние не могут свободно и громко говорить перед своими командирами. Безнравственность и дух грабежа, что царствуют на русском флоте, дошли до такой степени, что командующие вешают их (матросов. –
