. «Коварство» Екатерины II уже через несколько недель раскрылось: заключенное в начале августа 1790 г. Верельское мирное соглашение между Россией и Швецией лишило Османскую империю, продолжавшую войну с Россией, союзника на Севере.
По завершении русско-шведской войны французская пресса продолжала трактовать события на севере Европы в невыгодном для России свете. «Россия привыкла рассматривать все государства Европы, что ее окружают, как своих вассалов, и, кажется, составила план, который заставил вспомнить шведов об их старинных правах. Она надеялась занять короля Швеции делами у него дома, тогда как сама она будет занята войной с турками»[151]. Однако по мере роста антифранцузских настроений среди европейских дворов, отношение революционной печати к шведскому королю также изменилось
на негативное, ведь он был одним из активных сторонников создания коалиции и даже намеревался возглавить объединенные войска в походе против Франции. Теперь ему в Париже пророчили судьбу Карла XII, ибо, помогая эмигрантам, он рисковал «найти свою Полтаву или Фридрихсхалль»[152].
Демонстрируя завоевательные планы Екатерины II, публицисты революционных лет старались показать внутренние проблемы России. Острый финансовый кризис, нехватка человеческих ресурсов и крепостное рабство противопоставлялись щедрости царицы и роскоши дворянства. Ухудшение двусторонних отношений, меры, предпринимаемые царским кабинетом против французов, придавали дополнительный вес теме военной опасности, исходящей от России. Вопрос о финансовой, а чаще военной помощи русского двора принцам и эмиграции в целом газеты обсуждали с рубежа 1791–1792 гг.
Именно тогда в прессе надолго появился устойчивый слух о вторжении «варваров Севера», страх перед которым журналисты смягчали с помощью гротескных описаний русского войска. Скептические оценки процесса цивилизации в России, который якобы должен был снизить опасность с ее стороны по отношению к соседним странам, а также реальные доказательства ее увеличившейся военной мощи оживляли элементы внешнеполитической доктрины версальского двора времен герцога Шуазеля. Поддержка Османской империи, Швеции и Польши вновь казалась самым правильным основанием для внешней политики революционного государства.
С началом в 1792 г. войны между Францией и европейскими монархиями тема возможной помощи Екатерины II эмигрантам и анти-французской коалиции начинает активно муссироваться в Moniteur.
