. Эта амбивалентность в восприятии России французскими авторами всех чинов и званий, от первого министра до переписчика нот, как мы постараемся показать в нашем исследовании, была плодом и следствием философского века, мыслители которого буквально грезили «русским миражом» и превозносили гений русского царя-реформатора, извлекшего свой народ из варварства, а затем и его наследников, но в то же время реалистично и трезво анализировали русское сословное общество с его крепостным правом, консерватизмом, деспотизмом властных институтов, жесткостью, невежеством большей части крестьянства и мещанства, негативно или скептически оценивали бойкую внешнюю политику Петербурга в Европе, ужасались дворцовым «революциям». Тотальный скептицизм в отношении России, основанный на фактах и богатой литературе о России – Россике, был характерной чертой общественного сознания с середины XVIII в. Именно он конкурировал с философским «русским миражом» и служил основой для развития концепции «русской угрозы» для европейской стабильности.
Представления о русской армии как потенциально сильном противнике возникают во французском общественном мнении в самом начале XVIII в. после ярких и во многом неожиданных побед Петра I над шведскими войсками. Эти победы нанесли значительный удар по традиционной для Франции схеме внешнеполитических союзов. К тому моменту Швеция, Речь Посполитая и Османская империя уже более ста лет рассматривались французской дипломатией в качестве важных внешнеполитических союзников, формируя так называемый «восточный барьер». Изначально этот союз был ориентирован против Габсбургов, и потому появление на мировой арене нового сильного игрока, вступившего в борьбу с французскими союзниками, обеспокоило версальский двор. Такие геополитические перемены привели к распространению в европейской общественной мысли идеи «русской опасности», которая была сформулирована сторонниками Швеции при версальском дворе еще в ходе Северной войны, а в дальнейшем поддерживалась французской дипломатией на протяжении почти всего XVIII в.[125] Победы России над шведами показали ее силу, и потому у европейских политиков возникла необходимость получить как можно больше информации о стране-победителе и ее войсках. На протяжении XVIII – начала XIX в. европейские ученые, литераторы и публицисты в своих сочинениях немало внимания уделяли именно российским вооруженным силам, которые и должны были олицетворять собой угрозу со стороны ранее малоизвестного государства.
